Огражденные трехметровым забором, за который нам запрещалось выходить, мы почти ничего не знали, что творится в городах. В стране было объявлено военное положение и комендантский час, все важные узлы и объекты инфраструктуры взяли под охрану военные и войска МВД. По вечерам и ночам мы с Сашкой подслушивали за дверью родительской комнаты звуки телевизора, из которого доносились сообщения о многочисленных перестрелках, боях на Кавказе и новых тысячах жертв, которые уже не имели никакого отношения к инопланетному гостю. Дикторы, с надрывом в голосе говорили о трудной и невыносимой работе похоронных команд, собирающих тела на улицах, проверяющих дома и квартиры. Чуть ли не как о вселенской катастрофе, сообщалось о смертях тех или иных политиков и таких молодых, но уже прославленных звезд шоу-бизнеса и кино. Отец плевался и говорил, что меньше надо было пить, колоться и курить, а старперам туда и дорога. В каждом подслушанном выпуске, красной строкой, делался упор на усилия президента и правительства, направленные на поддержание порядка и о том, какая (благодаря этим усилиям) Россия тихая и спокойная страна, на что отец начинал плеваться еще больше и добавлял, что после таких героических усилий она станет совсем спокойной и кладбищенски тихой. Однажды, к нам приехали военные и папа укатил в часть, в принципе, офицеры наведывались к нам каждый день, но до этого отец в полк не ездил, обходилось тем, что они по долгу о чем-то разговаривали в папиной комнате. Я не знаю в какой конторе работал аналитиком наш отец: Николай Иванович Беров, но, по словам одного военного, фирма называлась «Рога и копыта», причем там больше занимались отшибанием рогов, после чего клиенты сами откидывали копыта.
Десятого апреля папа собрал все вещи и, несмотря на плач и мольбы мамы, мы переехали в военный городок. Двенадцатого, в День Космонавтики, часть была поднята по тревоге. Хорошо помню, с каким восторгом я смотрел на выезжающие за ворота бронетранспортеры и Камазы, полные вооруженных солдат, с которыми уезжал папа. А вечером, в окно, я любовался далеким заревом, подсвечивающим облака в той стороне, где был город. Несколько раз над головами проносились вертолеты и тогда до нас доносился далекий гром. Мама плакала и прижимала Сашку к себе, а я убегал на кухню, выделенной отцу квартиры, забирался на подоконник и смотрел на красивые росчерки в небе.
Двенадцатого апреля двадцать второго года, армия, как самая организованная сила в государстве, решила взять власть в свои руки. Момент был выбран удачно. Соединенные Штаты промухали подготовку военных и не могли вмешаться потому, что на побережье Мексиканского залива обрушился ураган «Присцилла», далеко переплюнувший приснопамятную «Катрину», а американская армия и национальная гвардия траками «Абрамсов» раскатывали в блин баррикады и завалы в черных кварталах. Большая часть чернокожего «афроамериканского» населения, а так же те «снежки» и латиносы, применяющие для лечения от депрессии и черной меланхолии препараты, которые продаются в аптеках только по рецепту с пятью печатями или воскуривание «козьей ножки» с мелко нарезанной травкой, почитав в сети и газетах доклад господина Моргана, крепко обиделись на жизнь и решили взять от нее все, пока Станция не забрала жизнь у них самих. За сутки были разграблены десятки, если не сотни оружейных магазинов, подверглись нападениям полицейские участки и громадные банды «Обреченных» или «Детей Смерти», как они сами себя окрестили, не щадя ни белых, ни черных, двинулись в поход за последним наслаждением. За внутренней суетой, пендосы забыли о внешней. В Китае тоже вовсю полыхало веселье. Миллионы неприбранных трупов принесли с собой такие болезни, как чума и холера. Армия восточного соседа еле справлялась с ситуацией внутри Поднебесной и север ей был глубоко до фени.
Не успело мировое сообщество опомниться, как «полковничий» бунт, вспыхнувший у северных варваров, привел к поражению поддержавших «легитимного» президента частей. Бои, где больше, где меньше, длились неделю, сойдя на нет после смерти «законно избранного» и половины правительства. Вместе с правительством к стенке поставили добрую часть высшего генералитета из тех, кто не отправился к Всевышнему от излучения.