А рюкзак, мой верный спутник, прописан теперь на даче. От него всё так же пахнет костром и романтикой.
Давно это было…
Давно это было…
Ускорение, перестройка и демократизация, нацепив на себя семимильные сапоги, шагали по стране. Крепнущие умы старшеклассников нашей самой лучшей школы не оставались в стороне. Школа бурлила, как вода в кипящем чайнике, обсуждая события в стране, ожидая перемен и вдыхая, как нам тогда казалось, воздух свободы, такой же неминуемой, как последний звонок.
В те годы довелось мне быть секретарём комсомольской организации школы. И вот, вступив в должность, я первым делом, по совету моего друга-одноклассника, соседа по парте на уроках английского языка, Серёги, учредил школьную газету «Гласница». Сам Серёжка стал в новом печатном издании редактором.
Первый номер газеты вышел, как говорится на одном дыхании. Вступительная статья вашего покорного слуги, обзорные заметки главного редактора и его заместителя. О персональных компьютерах тогда и мечтать не приходилось, и поэтому средством печати и размножения выступали печатающие машинки, которые стояли на письменных столах под чехлами. Дефицитом была и сама бумага, и ролики с окрашенной летной, по которой били специальные «собачки» печатающих машинок с буквами и знаками препинаниями. Такая машинка была у главного редактора первого печатного издания лучшей школы. Копирка и бумага была выделена моим дедушкой. Ночь накануне выдалась беспокойной. А утром мне казалось, что краска не высохла на бумаге, и наша газета пахла типографией.
Мы успели выпустить восемь выпусков. А потом закончилось детство звонком первоклассницы на плече моего одноклассника. Все выпуски сохранились у меня. Время от времени я достаю их, перелистываю, вспоминаю, улыбаюсь. Ведь всегда интересно оглянуться назад да и увидеть ныне известных авторов некоторых статей.
Давно это было…
Давно это было…
В солнечный майский полдень нам, десятиклассникам Экспериментальной средней школы № 91 при Академии педагогических наук, велено было собраться на пятом этаже в актовом зале. Не сказать, что я как-то сильно волновался, ведь казалось, что мало что изменится и все, кто был рядом все эти десять лет, никуда не денутся из моей жизни. Мы будем также близки и дороги друг другу, а этот ритуал с колокольчиком – всего лишь очередная черта, которую неминуемо нужно подвести. Стрелочки на брюках, отутюженный пиджак, белая рубашка и специально купленный галстук с вечера красовались на вешалке и ждали своего часа.
Актовый зал был уже разогрет лучами еще жадного до тепла майского солнца. Открытые окна, весенний ветер-танцор со старыми партнершами – отяжелевшими от времени шторами, маленькая девочка с белыми бантами больше головы на плече одноклассника, колокольчик, улыбки, вовсе не сквозь слёзы. Ожидание неминуемой свободы впереди. Да нет, не только свободы, а какого-то неминуемого счастья. Такого, от чувства которого просыпаешься с утра с улыбкой. Просыпаешься от увиденного цветного «райского» сна с этим, ни с чем несравнимым чувством. Звонок колокольчика звенел в ушах, наполняя сознание нехитрой мелодией, в которой было одно лишь слово – сво-бо-да! Заканчивалась безмятежность и начиналась ответственность. Она врывалась в распахнутые окна, поднимая вихрем непослушные волосы, будоража всё внутри. Учителя, говорившие такие тёплые слова о каждом из нас, не скрывали слёз. Цветы наполняли пьянящим ароматом актовый зал, придавая всему происходившему еще большую торжественность. Одноклассники, с которыми, сбивая носы начищенных ботинок, казалось только вчера гоняли в школьном дворе мяч, в одночасье возмужали. Девочки, ставшие не одноклассницами, которых дёргали за косички, выказывая своё внимание, вмиг превратились в прекрасных девушек, приоткрыв мне дверцу в мир любви и восхищения. Всё это бесконечным вихрем кружилось вокруг меня и, казалось, временами я терял ощущение действительности. Всё мелькало и плыло перед глазами. И только когда мы собрались перед школой для общей фотографии, я понял – всё закончилось и уже никогда не будет так, как было. Будет новое, не менее интересное, потому что это новое и неизведанное. Потом уже я торопил время, порой перескакивая через ступеньки. Спотыкался и оступался, но всё равно бежал, никогда не опускаясь ниже той основы, которую мне дала школа. Ниже той условной черты, которая была подведена тем далёким майским московским днём звоном колокольчика последнего звонка…