Память, к сожалению, стёрла, как звали моего заведующего сектором. Да и видел я его очень редко. Обладая неуёмной энергией и огромными связями во всех мыслимых и немыслимых местах и местечках, он вечно был занят всевозможными поручениями директора нашего производственного объединения. Если где-то что-то нужно было достать, подписать, пробить – он был просто незаменим. Его большой кожаный портфель всегда был набит какими-то бумагами, коробками конфет и бутылками хорошего армянского коньяка. Портфель, казалось, трещал по швам, а ручка уже не один раз была заменена в «Металлоремонте» у Никитских ворот. И к тому же он был заядлым яхтсменом. Поговаривали, что и директор нашего учреждения тоже любил потрескивание на ветру снастей, брызги воды в лицо и мозоли на ладонях от канатов. У меня тоже был небольшой опыт хождения на яхтах класса Финн, и нам было о чём поговорить помимо производственных вопросов. Признаться, от производственных вопросов он был очень далёк, и разговоры наши практически всегда сводились к проблемам «зимовки» яхт где-то в районе Долгопрудного.
Был он фронтовик. Офицер. Разведчик. Ходивший много раз за линию фронта за «языками». Орденоносец.
Сектор наш был совсем небольшой. Нас было вместе с начальником сектора всего пять человек. Жили мы дружно, работали слаженно, праздники отмечали весело. Была весна 1990 года. Приближалась 45-я годовщина Победы в Великой Отечественной войне. Накануне мы отмечали этот день. Стулья поставили в круг, посерёдке, на тумбочке, стоял котелок с водой, а в руках моего заведующего сектором фронтовая кружка со спиртом. С этой кружкой он прошёл почти всю войну. Она была помята, и вся в мелких царапинах. Я смотрел на неё, и мне казалось, что это лицо солдата, уставшего от войны, постаревшего за эти страшные четыре года, но с морщинками-улыбками у уставших глаз. Ведь он едет домой. Едет победителем. Мы по очереди выпивали молча спирт, запивая его холодной водой, передавая кружку по кругу. Когда кружка оказывалась в его руках, он вздыхал, рассказывая нам то грустную, то весёлую историю о войне. В его историях не было ничего, кроме, как казалось, обыкновенного рассказа о своей жизни. О жизни и смерти. О дружбе и предательстве. О горе и радости. Этот майский день 1990 года я не забуду никогда. Вкуснее напитка я не пил до сих пор.
Давно это было…
Давно это было…
Успешно сдав вступительные экзамены, приказом ректора я был зачислен в первую группу Факультета экономической кибернетики Московского института управления имени Серго Орджоникидзе. В Москве тогда было несколько учебных заведения, которые носили имя бывшего министра тяжёлой промышленности Советского Союза и руководителя процесса индустриализации в нашей стране. На самом деле он был Григорий, а Серго – это партийное прозвище, полученное во время подпольного собрания, чтобы «зловещая» царская охранка не смогла найти и помешать дворянину Орджоникидзе освободить угнетённых рабочих и крестьян. И к двум из них я имел отношение. В один – Московский авиационный институт – я хотел поступить, а во второй – Московский институт управления – я поступил.
Начало обучения перенеслось на октябрь, потому что мы сразу отправились на картошку. Бескрайние морковные поля Подмосковья, расположенные на заливных лугах прекрасной реки Оки, недалеко от населённых пунктов под названием Кремёнки и Протвино, останутся в памяти народной надолго. В очередной раз не без удивления хочу отметить, что поля эти к тому времени уже познали мой трудовой пот, который ручьями струился из-под панамы, когда я вместе с коллегами-программистами по НПО АСУ «Москва» самоотверженно помогал московским овощебазам наполнять морковкой свои хранилища перед долгой зимой.
Но позволю себе перескочить через эту страницу студенческой жизни и окунуться в ещё одно незабываемое действо под названием «Посвящение в студенты». Это нынче студенты называют это мероприятие непонятным мне словом «посвят», стараясь сокращать то, что порой сокращать не стоит. Ведь сколько всего заложено в это словосочетание – посвящение в студенты. Это же целый ритуал, который при должном отношении можно сравнить с принятием присяги или признанием в любви. И, конечно, «Посвящение в студенты» заслуживает отдельных воспоминаний, поэтому я остановлюсь на клятве, которую мы, студенты первого курса, произносили хором, стоя стройными рядами перед старшекурсниками, и переступали через аккуратно уложенную на полу туалетную бумагу, которая символизировала новый рубеж.