Давно это было…
Давно это было…
Сданная летняя сессия далёкого 1991 года не сулила мне получение стипендии осенью. Рвущиеся вперёд рыночные отношения всё больше и больше занимали ум и время, и я отодвигал в сторону былые ценности, стараясь не опоздать на только набирающий обороты поезд новой жизни. И мы, как могли, порой падая и сбивая коленки, прыгали в вагоны, уносящие нас в неизведанное, не описанное ни в одной книжке, страшное и интересное будущее. Признаться, что тогда я ещё не мог и подумать, что вагоны эти бывают разного класса, а от класса зависит комфорт. Но о каком комфорте мог я думать с рюкзаком «Ермак» за плечами, набитым китайской тушёнкой «Великая стена», двумя коробками фасоли в банках в руках, чехлами для фотоаппаратов «Зенит» в сумке и, конечно же, самой на тот момент популярной «валютой» – водкой «Пшеничная», производства московского завода «Кристалл».
Со всем этим набором и вместе с друзьями отправился я познавать заграницу и встречаться, обмениваясь впечатлениями, с молодёжью, которая со всего мира ехала в польский город Ченстохово на Шестой всемирный день молодёжи, который устраивал папа Римский Иоанн Павел II. Нам была обещана бесплатная дорога по Польше, еда и незабываемые впечатления от встречи с папой Римским и сверстниками из разных стран. Всем этим наши неокрепшие в рыночных баталиях умы незамедлительно воспользовались. Мы еженедельно отмечались в Храме Святого Людовика Французского, что на Лубянке, с осени до весны и там же получили «пропуск» на проезд в виде списка сформированной нами группы, который был скреплён печатью с католическим крестом, и официального статуса – паломника из России. Да, именно из России, а не СССР.
Поезд «паломников», набитый колбасой, водкой, тушёнкой и всем тем, что по нашему разумению обязательно должно пригодиться голодающей Польше, и с запершейся в своём купе проводницей, отстукивая колёсами, уносил нас в Брест. Не буду вдаваться в подробности, но уснуть не удалось никому, а русская проводница, снявшая баррикаду со своего купе на вокзале в Бресте, беспрестанно повторяла «Матка Боска», оглядывая вагон. Так я второй раз в своей жизни оказался в Польше.
Неделя пролетела как птичка. Отдаваясь в плен Морфею только ночью в поездах, колеся по всей Польше, мы, с пустыми рюкзаками, прибыли наконец-то в город Ченстохово. Под палаточный городок был отведён стадион на окраине города, и мы, перешагивая через многочисленные рюкзаки и верёвки установленных палаток, спустя час нашли наше место, благоразумно занятое теми из нас, на ком не лежал груз тушёнки и фасоли. Флаги со всего мира, гитарные аккорды и девичий смех создавали неповторимость атмосферы, в которую мы и окунулись с головой, вывесив на своей палатке красный флаг с серпом и молотом.
Доллары жгли карманы, и мы отправились в пивную, расположенную неподалёку. Поляки с огромными пивными животами (такие у наших появились значительно позже) заполняли оба зала и стояли на улице, стараясь незаметно сплёвывать в нашу сторону. Через полчаса мы сидели одни, наслаждаясь свежим пивом, а обладатели животов стояли на улице, куря и сдувая пену со своих кружек.
Ионна Павла II я так и не увидел, поскольку было так много людей, что разглядеть его не представилось возможным. И, боясь попасть под окончательное влияние ячменного напитка, отправился домой.
С «Ермаком» за плечами, который был набит газировкой, парфюмерными наборами (самый большой для мамули) и ещё какой-то ерундой, я ступил на любимую московскую землю 19 августа 1991 года…
Так, уехав из одной страны, я вернулся в другую…
Давно это было…
Давно это было…
Не сказать, что я всю жизнь, до момента поступления в институт, мечтал стать кибернетиком. Наоборот, моя мечта была строить самолёты и на них летать. Но потом что-то пошло не так и мечта так и осталось мечтой, хотя я до сих пор строю самолёты из пластмассы, но не летаю на них, а ставлю под стекло на полку.
И тогда, когда что-то пошло не так, я стал студентом Московского института управления. В то время две специальности «котировались» в нашем институте – международные экономические отношения и экономическая кибернетика. Язык я знал значительно лучше персонажей из известного фильма, но вовсе недостаточно для международника. Поэтому путь мой лежал на второй этаж Лабораторного корпуса, где я попал в распростёртые объятия мастодонтов отечественной кибернетики во главе с доктором наук, профессором Василием Ивановичем Дудориным.