Но всё здесь дышало самым верным другом Геннадия Андреевича. По сути, бабушка его и воспитала. Родители, часто пропадавшие на работе, со временем попросту разучились с ним общаться. Потом он стал расти и доверить себя мог только проверенному другу. Бабушка знала о нём всё. И ему было спокойно, положив голову на её колени, рассказывать, как Сашка пнул его в раздевалке, а Мария Ивановна похвалила за блестяще рассказанное стихотворение. Когда Геннадий Андреевич впервые влюбился, прибежав из школы, сразу рассказал ей, не уловив добрую и вместе с тем грустную улыбку её усталых глаз.
Сегодня, как и каждый вечер, он, устроившись в любимом кресле, вспоминал её. Он тосковал. И как он хотел ей рассказать о своём свидании. Почувствовать её руку на своей голове. И тихое: – Дай-то Бог, Генечка…
Утренние лучи зимнего солнца застали его в кресле. Он так и уснул здесь, не раздевшись. Шея немного затекла, спина побаливала от неудобного положения, но настроение было отменное. Ещё одна ночь, одно томление, и они встретятся.
День прошёл как по нотам, не сфальшивив ни разу. На вечер у него было запланировано много важных дел. Живя один, он стал постоянным клиентом прачечной. Немалого труда ему доставило пришить бирочки с шестизначным номером на постельное бельё. Но сложнее оказалось с рубашками. Мучился он два вечера и в субботу, торжествуя, отнёс скопившиеся сорочки в приёмный пункт. Приёмщица, скептически посмотрев на его «работу», хихикнув, положила их на весы и выписала квитанцию. Но гладили там ужасно, и он, вспоминая бабушкины уроки, терпеливо водил старым и тяжёлым утюгом сначала по воротнику, потом манжетам и рукавам…
На пятницу он приготовил свою лучшую белую рубашку, привезённую родителями из очередной командировки, подаренный бабушкой полосатый кардиган с большими пуговицами и любимые брюки чёрного цвета. Тщательно всё отгладив, Геннадий Андреевич развесил всё на вешалки для детального рассмотрения каждой вещи на предмет выявления дефектов. Внимательно всё рассмотрев и убедившись, что всё в полном порядке, лёг спать, впервые за многие годы, не прочитав и страницы перед сном.
Спал крепко, ни разу не проснувшись, и, казалось бы, должен был проснуться выспавшийся. Но, выключив будильник, усевшись на кровати, Геннадий Андреевич почувствовал полную разбитость организма. Как будто его топтали всю ночь слоны. Встряхнув головой, оделся, умылся, как всегда, отстояв очередь в ванную комнату, съев два яйца со стаканом крепкого вчерашнего чая, он вышел на работу с ощущением чего-то несделанного. Свой день он спланировал так, чтобы после обеда, отпросившись у Соломона Евгеньевича, пойти в типографию Библиотеки естественных наук, что на углу улиц Карла Маркса и Фрунзе. Там он посмотрит, в каком состоянии находится выпуск его автореферата, посидит попьёт чай с разговорчивым Витей, заведующим типографией. А оттуда до Кутафьей башни рукой подать.
Выполнение плана не давало сбоя и на этот раз. Пообедав в столовой пресными щами и бумажной котлетой с серыми макаронами, запив красноватым киселём, Геннадий Андреевич отправился к Виктору. Любезная старушка-вахтёр, запомнив его, уже не спрашивала пропуск. Поднявшись по ступеням, Геннадий Андреевич не стал раздеваться в гардеробе и пошёл уже известной ему дорогой по коридору по направлению к лестнице, ведущей в подвал. Машинально пригибая голову, он спустился в шумящую и пахнущую краской вотчину Виктора. Почти весь тираж его работы был напечатан, и он довольный, что сможет подарить один экземпляр Светлане, уселся за накрытый цветастой клеёнкой стол пить чай с пряниками. Виктор любил поговорить и, не переставая, что-то рассказывал Геннадию Андреевичу. От шума машин он мало что слышал, кивая порой не в такт. Часто посматривая на часы, он улыбался, предвкушая встречу.
Он представлял себе, как она подойдёт к нему, стоящему с букетом гвоздик за пазухой, чтобы не замёрзли. Они поздороваются, и он, немного сутулясь, предложит взять себя под руку, и они направятся вниз по лестнице. Ему хотелось неспешно пройтись по Александровскому саду до могилы неизвестного солдата, потом подняться на Красную площадь и, пройдя наискосок, свернуть на Ильинку. Там в это время будет уже тихо. Выйдя к Политехническому, предложить ей зайти в кафе «Что делать» на Чернышевского. Выпить там кофейку с пирожным «картошка». И вот там он надеялся, собравшись с духом, признаться в своих чувствах. Стрелка приближалась в шести часам. В своих мечтах он чуть не пропустил время. Бегом собравшись, Геннадий Андреевич выскочил из библиотеки, добежал до цветочного киоска у входа в метро. Купил пять, нет, семь красных гвоздик и, имея в запасе ещё двадцать минут, неспешным шагом отправился к месту назначенного свидания.