Среди всех современников Александр Алябьев отчетливо выделяется своей разносторонней одаренностью, индивидуальностью и глубиной творчества. Алябьев оставил большое наследие, насчитывающее несколько сотен сочинений: 6 опер, балет, водевили, музыку к спектаклям, симфонию, увертюры, сочинения для духового оркестра, многочисленные хоровые, камерные инструментальные произведения, более 180 романсов, обработки народных песен. Многие из этих сочинений исполнялись при жизни композитора, пользовались успехом, хотя издано было немногое — романсы, несколько фортепианных пьес, мелодрама «Кавказский пленник» по А. Пушкину.
Но печальна судьба Алябьева — его жизнь была буквально разломана пополам на два совершенно контрастных периода.
Счастливые годы
Первый период складывался счастливо. Детские годы прошли в Тобольске, губернатором которого был отец Алябьева, человек просвещенный, либеральный, большой любитель музыки. В 1796 г. семья переехала в Петербург, где Александр в 14 лет был зачислен на службу по горному ведомству. Одновременно начались серьезные занятия музыкой у И. Миллера, крупного теоретика, у которого обучались композиции многие русские и иностранные музыканты. С 1804 г. Алябьев живет в Москве, и здесь в 1810-х гг. были изданы его первые сочинения — романсы, фортепианные пьесы, написан Первый струнный квартет (впервые издан в 1952 г.). Эти сочинения являются едва ли не самыми ранними образцами русской камерной инструментальной и вокальной музыки.
В романтической душе молодого композитора особый отклик находила тогда сентиментальная поэзия В. Жуковского, позже уступившая место стихам Пушкина, Дельвига, Одоевского, Веневитинова, а в конце жизни — Н. Огарева.
Во время Отечественной войны 1812 г. начинается блестящая военная карьера Александра Александровича. Алябьев отправляется добровольцем в армию, храбро сражается вместе с легендарным Денисом Давыдовым. Ранен, награжден двумя орденами и медалью.
Вероятно, именно тот факт, что Алябьев был блестящим офицером, дал повод объединять его вместе с двумя другими творцами ранних, доглинкинских образцов русской вокальной лирики, Гурилевым и Варламовым, под общим именем «композиторы-дилетанты». Имелось в виду, что эти композиторы формально не являлись свободными художниками и творили в свободное от службы время. В свое время Л. О. Утесов подсмеивался над этим термином, и говорил: «Алябьев у нас — дилетант, а какой-нибудь никому не известный Пупкин — член Союза советских композиторов». Такое название просуществовало вплоть до 60-х годов прошлого века, когда смысл понятия «дилетант» окончательно изменился на «человек, занимающийся какой-либо деятельностью без должных знаний и профессиональной подготовки», и термин исчез из обращения.
Однако Алябьев не испытывал рвения к военной службе, и в 1823 г. вышел в отставку в чине подполковника, «с мундиром и пенсионом». Живя попеременно в Москве и Петербурге, он сблизился с артистическим миром обеих столиц. В доме драматурга А. Шаховского встречался с Н. Всеволожским — организатором литературного общества Зеленая лампа, а также с И. Гнедичем, И. Крыловым, А. Бестужевым. В Москве на вечерах у Грибоедова музицировал с братьями Виельгорскими, В. Одоевским. Алябьев участвовал в концертах как пианист и певец («прелестный тенор»), много сочинял и все больше завоевывал авторитет у музыкантов и любителей музыки. Очень важна была для творчества Алябьева встреча и последующая дружба с известным композитором А. Верстовским, который только начал сочинять музыку в 20-х годах и быстро завоевал популярность своими операми и водевилями. На протяжении всей жизни Александра Александровича длилась эта дружба. Именно благодаря своему товарищу Алябьев обратил внимание на театральные жанры. Некоторые из водевилей он сочинил совместно с Верстовским.
В 20-е гг. на сценах московских и петербургских театров появляются водевили М. Загоскина, П. Арапова, А. Писарева с музыкой Алябьева, а в 1823 г. в Петербурге и Москве с большим успехом состоялась постановка его первой оперы «Лунная ночь, или Домовые» (либретто П. Муханова и П. Арапова).
Оперы Алябьева ничем не хуже французских комических опер, — писал Одоевский в одной из своих статей.
Б. Асафьев отмечал:
Любопытное было это дарование по душевной чуткости и соответствию запросам множества людских сердец, бившихся в тон алябьевским мелодиям… В нем уживались пестрота наблюдений ума, едва ли не «фельетониста от музыки», с вниканием в запросы сердца своих современников…