Но как художник, как замечательный лирик, способный воплощать в музыке самые возвышенные и глубокие чувства, Кюи наиболее раскрылся в миниатюре и прежде всего в романсе. Истинной поэзией и вдохновением отмечены его романсы и вокальные циклы. Наибольшее количество романсов написано композитором на стихи Пушкина, Некрасова и Алексея Толстого, а также французского поэта Жана Ришпена.
С 1864 г. и почти до самой смерти продолжалась музыкально-критическая деятельность Кюи. Темы его газетных выступлений чрезвычайно разнообразны. Он с завидным постоянством рецензировал петербургские концерты и оперные спектакли, создавая своеобразную музыкальную летопись Петербурга, анализировал творчество русских и зарубежных композиторов, искусство исполнителей. Статьи и рецензии Кюи (особенно в 60-е годы) в значительной степени выражали идейную платформу балакиревского кружка.
Одним из первых русских критиков Кюи стал регулярно пропагандировать русскую музыку в зарубежной прессе. В книге «Музыка в России», вышедшей в Париже на французском языке, Кюи утверждал всемирное значение творчества Глинки — одного «из величайших музыкальных гениев всех стран и всех времен».
За свою долгую жизнь Кюи прожил как бы несколько жизней, ярко проявив себя во всех избранных сферах. Причем композиторской, критической, военно-педагогической, научной и общественной деятельностью он занимался одновременно! Поразительная работоспособность, помноженная на выдающееся дарование, глубокая убежденность в правоте идеалов, сформировавшихся еще в молодости. Из-за одинаково страстного и профессионального увлечения композицией и военным искусством Цезарь Кюи получил прозвище «Генерал от музыки». Большая, незаурядная личность!
Свой жизненный путь Цезарь Антонович окончил уже после революции, до самой кончины продолжая преподавать в трех военных академиях. Умер он в Петрограде в марте 1918 года, был похоронен на Смоленском лютеранском кладбище. А в 1936 году его прах перенесен на Тихвинское кладбище, в Некрополь мастеров искусств.
Великий деятель русской культуры
Всякое новое открытие была для него истинным счастьем, восторгом, и он увлекал за собою, в пламенном порыве, всех товарищей своих.
Эти слова В. В. Стасов сказал о Милии Алексеевиче Балакиреве. При упоминании имени Балакирева сразу в памяти всплывает «Могучая кучка». Но много ли найдется людей, в особенности далеких от музыковедения, кто бы мог навскидку назвать хотя бы одно-два его сочинения? Почему же его творческая судьба осталась в тени великих современников и каково истинное значение его личности в российской культуре?
Милию Балакиреву выпала исключительная роль открыть новую эпоху в русской музыке и возглавить в ней целое направление, хотя поначалу ничто не предвещало ему такой судьбы. Он появился на свет 21 декабря 1836 года наследником старинной дворянской фамилии, первые упоминания о которой восходят к 14 столетию. Балакиревы несколько веков состояли на военной службе, но отец будущего композитора, Алексей Константинович, был штатским государственным служащим. Столь необычное имя мальчик получил от мамы, Елизаветы Ивановны, в роду которой оно было достаточно распространено. Она прекрасно играла на фортепиано сама и научила сына основам владения инструментом. А убедившись в незаурядных способностях сына, специально отправилась с ним из Нижнего Новгорода в Москву. Здесь десятилетний мальчик взял несколько уроков у знаменитого в то время педагога — пианиста и композитора А. Дюбюка. Затем снова Нижний, ранняя смерть матери, учение в Александровском институте за счет местного дворянства (отец, мелкий чиновник, женившись вторично, бедствовал с большой семьей). В 16 лет юноша выпускается из стен института и поступает вольнослушателем на математический факультет Казанского университета. Зарабатывать на жизнь ему приходилось преподаванием музыки. Не проучившись в Казани и двух лет, он возвращается домой, где начинает дирижировать оркестром К. Эйзериха, выступая на ярмарке, в театре и Дворянском собрании. И первые свои произведения Балакирев написал еще будучи студентом Казанского университета. Среди них и Фантазия на темы оперы «Иван Сусанин», которую он сыграл при первом знакомстве с Глинкой, произведя на последнего огромное впечатление.