Кто только не выступал в «Пете и волке» в роли чтеца! Жерар Филип и Элеонора Рузвельт, Роми Шнайдер и Софи Лорен, Питер Устинов и совместно Михаил Горбачев и Билл Клинтон. А дирижировали сказкой, наверное, все крупнейшие дирижеры мира.
По «Пете и волку» поставлено несколько балетов. Версии сказки сделал ряд джазовых и рок-музыкантов.
И, конечно, мимо сказки Прокофьева не могли пройти создатели мультфильмов. Их снято около десятка: кроме нескольких отечественных — немецкий, французский. Есть и дисневский.
В феврале 1886 года прославленный французский композитор и пианист Камиль Сен-Санс, утомленный гастрольной поездкой по Германии, уединился в маленьком австрийском селении и за несколько дней написал «Карнавал животных». Композитор, который всегда отличался серьезностью творческих намерений, на этот раз сразу задумывал свою «зоологическую фантазию» как шутку для друзей. Этим объясняется запрет, наложенный им на публикацию произведения: оно было напечатано лишь в 1922 году, после смерти автора. Исключение было сделано лишь для одной части сюиты — знаменитого «Лебедя». Эта пьеса сразу приобрела всемирную любовь, а в начале ХХ века хореограф Фокин поставил на эту музыку популярный до наших дней номер «Умирающий лебедь». Сен-Санс не возражал, правда, был крайне удивлен такой трактовкой — ведь его лебедь и не собирался умирать.
Сен-Санс намеренно не показывал свою сюиту широкой общественности. Во всяком случае, достоверно известно лишь о двух ее прижизненных исполнениях. Сразу же после написания, 9 марта 1886 года, она прозвучала в узком кругу друзей композитора в «Обществе трубы», основанном для исполнения камерной музыки, членом которого был и Сен-Санс. 2 апреля того же года состоялся специальный показ «Карнавала животных» в салоне прославленной певицы Полины Виардо для Листа, посетившего Париж незадолго до смерти. Зато после смерти Сен-Санса «Карнавал животных» стал одним из его известнейших сочинений.
«Карнавал животных» не столько демонстрирует отдельные инструменты оркестра, сколько их редкие сочетания и необычные возможности. Сам состав оркестра весьма неординарен. Это струнные, 2 флейты — пикколо и обычная, гобой, ксилофон, два рояля, а также стеклянная гармоника (она сейчас заменяется близкой по звучанию челестой: где же в наше время стеклянную гармонику возьмешь?). Трактовка инструментов многообразна. Два фортепиано выступают то как концертно-виртуозные, то как скромно аккомпанирующие. В числе солирующих — не только две скрипки, виолончель, флейта и кларнет, но и — неожиданно — контрабас. При этом в 14 пьесах цикла сочетание инструментов ни разу не повторяется, а объединяются все вместе только в последней части.
В целом произведение отличается крайним лаконизмом (весь цикл звучит чуть более 20 минут) и блеском истинно французского юмора.
№ 1, «Интродукция и королевский марш льва», состоит из двух разделов. Первый сразу же настраивает на комический лад: струнные словно с трудом раскачиваются перед расходящимся фортепианным скольжением по всей клавиатуре. Во втором разделе собраны самые тривиальные маршевые обороты, причем примитивная тема струнных неоднократно повторяется. Зато в середине в стремительных октавах рояля и хроматических пассажах виолончели и контрабаса слышатся настоящие раскаты львиного рыка. № 2, «Курицы и петухи», строится на звукоподражании, излюбленном еще французскими клавесинистами конца XVII — первой половины XVIII веков. Но если Рамо кудахтанье своей «Курицы» передал средствами клавесина, то у Сен- Санса перекликаются фортепиано (пианист играет одной правой рукой) и две скрипки, к которым позднее присоединяются альт и кларнет. В № 3 предстают «Куланы — животные быстрые». Это виртуозная пьеса для двух фортепиано в стремительном темпе Presto furioso (неистово). № 4, «Черепахи», после стремительной предыдущей части производит особый комический эффект. На редкость медлительные животные охарактеризованы одним из самых залихватских танцев: струнные и рояль в намеренно замедленном темпе исполняют знаменитый канкан Оффенбаха. В № 5, «Слон» солирует самый низкий инструмент оркестра, контрабас. Под фортепианный аккомпанемент он исполняет вальс из «Балета сильфов» Берлиоза, но не легко и воздушно, как в оригинале, а тяжеловесно и пышно. В № 6, «Кенгуру» прыжки экзотических животных переданы отрывистыми аккордами роялей. № 7, «Аквариум», рисует безмолвие подводного мира струящимися матовыми пассажами фортепиано на фоне отрывистых звуков стеклянной гармоники и засурдиненных струнных без контрабаса. № 8 назван «Персонаж с длинными ушами». Две скрипки скачут на огромные интервалы, подражая ослинному крику. В № 9, «Кукушка в глубине леса», кукует кларнет, а красочные приглушенные аккорды роялей рисуют притихший лес. В № 10, «Птичнике», мы слышим виртуозные пассажи флейты, чей грациозный щебет сливается со звонкими трелями фортепиано. В № 11 в качестве упрямых и тупых животных предстают «Пианисты». Эти неумехи усердно и громко трудятся над гаммами, а струнные безуспешно подбадривают их. № 12 называется «Ископаемые». Это остроумная пародия на допотопные образцы вокала, в число которых попали две старые французские песни, древность которых подчеркнута сложными полифоническими приемами, и каватина Розины из «Севильского цирюльника», сверкающие фиоритуры которой изображает кларнет. Вводит в этот загробный мир тема «Пляски смерти» самого Сен-Санса. № 13, в котором красиво солирует виолончель — собственно и есть «Лебедь», единственный серьезный номер сюиты. Наконец, в № 14, «Финале» впервые объединяются все инструменты, вплоть до молчавшей до сих пор флейты-пикколо. Здесь в пестром калейдоскопе мелькают все персонажи сюиты.