От друзей Виктория Михайловна потребовала более не дарить ей ничего живого, нуждающегося в уходе. Ее просьба встретила понимание. Очередной подарок ко дню рождения покупался в магазине с названием «Мечта» — десять мохнатых африканских тараканов в пластиковой баночке с опилками и сверчок в спичечном коробке. Для статучета тараканов маркером пронумеровали, пропустив 3-й и 7-й номера и поставив на спинках двух насекомых цифры 11 и 12. В разгар праздника в квартире Виктории Михайловны по разным комнатам и углам были разнесены тараканы и выпущены «на свободу», в естественную среду обитания. Сверчку досталось почетное место на книжной полке, за томиком Вальтера Скотта.
В поздравительном слове Виктории Михайловне сообщили, что ей «уже вручен подарок, который не требует за собой специального ухода, не занимает много места, не нуждается в специальном питании… Он сам себе все найдет и сделает…». Виновница праздника слушала, держась обеими руками за голову, предвкушая что-то кошмарное. Крик ужаса сорвался с уст гостеприимной Виктории Михайловны уже глубокой ночью, когда она включила свет в ванной и увидела там ползающий по белому кафелю 8-й номер… Передавив в первую ночь шесть номеров, хозяйка квартиры под утро наслаждалась пением сверчка… Через неделю были уничтожены все десять тараканов, сверчок замолчал сам. При этом Викторию Михайловну продолжал мучить вопрос: куда подевались еще два африканских пришельца с номерами 3 и 7?
Обидно, но с тех пор Виктория Михайловна требует от некоторых друзей не делать ей больше подарков… Она явно запамятовала слова старинной русской пословицы «Дареному таракану на номер не смотрят».
Вуайеризм
Ретроспективный рассказ о человеке следует вести с кинематографической спецэффектностью. Чтобы отображать течение жизни и бытие объекта повествования, соединяя запечатленные в хронологическом порядке события, разнесенные во времени на секунды, часы или месяцы, и демонстрировать это с точки зрения одного и того же неподвижного объекта, установленного в несменяемой точке. Мимо промчатся облака, мелькнут дни и ночи, лица, строчки текстов, сослуживцы и собутыльники уважаемой Виктории Михайловны. Миллион раз гавкнет такса Матильда, которая сорок раз промчится из кухни в девичью спальню с краденой куриной лапой или печенью кошерного тапира в зубах, десять раз позвонит Толик, двенадцать Дима, Лада и их Кроха, семьдесят пять раз пресс-служба ТГК 1, сто тринадцать фанфиков вылезут из-под пера Виктории Михайловны.
И когда сюжетная линия выйдет на триста пятнадцатый виток, в кадре появится Галина Михайловна и скажет: «Вика, дочь моя, у Матильды вчера опять был понос, она, наверно, что-то съела! Ты плохо на нее действуешь…» Через трое суток упреки все тише, тише, по мере удаления Виктории Михайловны от Галины Михайловны в пространстве и времени. А на фоне музыки из сериала о Гарри Поттере поплывут титры: Вика, Матильда, Галина Михайловна, фанфики, ТГК 1… Все остальное — в эпизодах.
Свечки с рук не угодны Богу!
Катя Колесова была звездой нашей газетной рубрики «Журналист меняет профессию». Так виртуозно перевоплощаться могла только она. Месячник ее торговли свечками при входе на кладбище города Колпино завершился детективной погоней за журналисткой. Ее пытался настичь поп на велосипеде и в худой епитрахили. Он мастерски лавировал между могилами и, тревожа сон покойников, голосил: «Свечки с рук не угодны Богу!»
Недавно Катя мне сообщила: «Ты знаешь, какая сука этот Зурабов (министр соцздрава)?! Нет, ты представляешь, мне звонят из его собеса и предлагают бесплатную путевку в санаторий администрации президента в Сочи?! Проезд, питание и проживание полностью Зурабов оплачивает. Но я знаю ведь, в чем фишка! Тетка, которая меня по телефону пытала своим скрипучим голосом, все выспрашивала — не больна ли я чем. А я что, дура? Они уже раньше соседке звонили, и та, идиотка, им возьми и начни диагнозы перечислять… Они ее на полуслове оборвали и сообщили, что больных в санаторий не берут. Я этой бабище сразу сказала, что здоровей меня только ее Зурабов. Завтра уезжаю на поезде. Уже билет привезли, б…ди.
Слушай, я сегодня еще грабителя задержала. Это все из-за суки Зурабова. Нужно было справку в поликлинике для этого путинского геронтофилического пансионата взять. Стою в очереди перед кабинетом. Сзади мужик трется. Вдруг он выхватывает у меня сумочку и начинает бежать. А он еще такой неуклюжий. Но я ведь знаю, как мужику морду бить. Догнала его, накинулась на спину. Мимо доктор шел. Я ему кричу: „Мужчина, помогите человека на пол опустить, он у меня сумочку сп…ил!“ Врач такой дебил оказался… Пока он там пристраивался, я вспоминала, что надо с грабителем дальше делать. Ты запомни, я тебе тоже советую. Если нападут, то ты пальцами ему сразу в глаза. Лучше ногтями. И дави сильнее. А мужик-то немолодой, и я думаю, что с ним гуманнее надо. Засунула ему пальцы в нос и давай царапать… Кровища потекла, а тут и милиция подоспела. Правда, мне его жаль. Он ведь и украсть ничего не успел, а лет семь получит…
Составили с ментами протокол, и пошла в кафешку отпиваться, нервную систему успокаивать (завтра же в Сочи ехать). Мне там такого кофе набодяжили. Лучше бы этот мужик все деньги спер, чем я за такое дерьмо платила. Нет, я, конечно, заплатила, но кружку у них по традиции стащила. Всегда так наказываю плохие кафешки».
Нога министра и прочие поводы для ревности
У Сони Васильевой был страшно ревнивый муж. Он находил поводы для претензий даже в малейших пустяках. А уж когда выпадал настоящий случай…
В Санкт-Петербург с визитом прибыл министр культуры Грузии (времен президентства Звиада Гамсахурдиа) Тенгиз Павлович Буачидзе. Как человек творческий, он не мог не обратить внимания на пышную жизнерадостную журналистку из газеты «Смена». Пригласил ее на ужин с делегацией. Усадил рядом с собой за стол с длинной скатертью и завел приятную беседу с вином и обильными закусками.
От витиеватых цветистых речей и тостов Соня разрумянилась, привлекательности у нее с каждой минутой прибавлялось. Когда уже казалось, что скоро в газете «Смена» выйдет большое интервью с грузинским министром культуры, Тенгиз Павлович вдруг громко произнес: «Извини, Соня, у меня отстегнулась нога», встал и похромал в другую комнату.
Упустив материал и не выполнив редакционного задания, отправилась Соня с Петроградки к себе домой, на проспект Ветеранов. Полчаса ловила машину на Большом проспекте, но остановилась только снегоуборочная. На ней и приехала госпожа Васильева к парадному дома, возле которого уже стоял, переминаясь с ноги на ногу, ревнивый муж. Он ожидал, что после интервью с грузинским министром жену привезут на черной «Волге» с «мигалкой»…
О честности и ее последствиях
Соня Васильева страшилась ездить в поездах с незнакомыми людьми. Тем более в одном вагоне и тем паче в одном купе. Переживать она начинала перед покупкой билетов и томилась в страшных предчувствиях до прибытия поезда в пункт назначения. Так было и в этот раз. Соне продали билет в вагон СВ, предупредив, что вместе с ней будет ехать крупный мужчина с бородой… Это уже само по себе напрягло Соню безмерно. Она опасалась, что попутчик может оказаться непорядочным человеком и будет поступать некрасиво.
К приходу Сони бородатый пассажир был уже в купе. Он стоял спиной к двери и ловкими движениями запихивал в ящик под нижней полкой тяжелые свертки.
— Здравствуйте, — с опаской и легкой неровностью в голосе выдавила из себя Соня.
Попутчик обернулся и с широкой улыбкой приветствовал питерскую журналистку:
— О! Соня, здравствуй! Читал твою статью сегодня. Так мы вместе едем?
Соседом оказался народный депутат РСФСР и автор закона «О приватизации» Петр Сергеевич Филиппов. Соня была в восторге. Не только безопасность гарантирована, а еще и интересная беседа на несколько часов. Так они и проговорили всю ночь. Петр Сергеевич с верхней полки рассказывал о тонкостях грядущей приватизации, о перспективах, открывающихся перед страной с принятием этого закона, о «приводных ремнях» российской экономики… Соня на нижней полке слушала и запоминала.