Энтомологические изыски
В уважаемом информационном агентстве прошел «круглый стол» по проблемам экологии городов и состояния окружающей среды. В «круглом столе», среди прочих участвовали и эксперты-энтомологи, которые высказали некоторые интересные мысли.
1. Загрязненность окружающей среды определяется числом видов бабочек. Чем грязнее, тем их меньше. В регионе Ленинградской области зарегистрировано 40 видов этих насекомых. В окрестностях Таллина их зарегистрировано 80 видов.
2. Комары летают над землей на уровне не выше третьего этажа стандартного здания. На верхние этажи высотных строений они приезжают на лифте.
3. Тараканы — полезные насекомые. Они красивые. Разнообразят жизнь одиноким людям, которые получают посредством тараканов сигналы о том, что они не одни в этом мире. Тараканы самостоятельны и независимы. В древние времена наличие тараканов в доме было признаком зажиточности.
Некий журналист-графоман задал из зала вопрос:
«Скажите, а сколько замечательных и милых насекомых уничтожили в Санкт-Петербурге эти ужасные монстры — трамваи? Есть ли у вас статистика?»
Серьезные раздумья
На протяжении нескольких лет я завидовал перелетным птицам. В первую очередь их образу жизни и привычке к перемене мест. Лето на Ладоге и в карельских лесах. Зима на Капри или Сицилии. В пути сплошные красоты, просторы, свобода, удовольствие и радость окружающих от появления стаи. Но теперь, будь я белым аистом или черным грачом, ничего, кроме настороженности и опаски, перелетная птица у меня не вызовет. Дальнее странствие, путешествие пернатых становится только способом самозащиты от истребления санслужбами или алчными таксидермистами. Оно превращается в сплошной стресс, побег и причину распространения массового страха и эпидемий. Как теперь дальше с этим жить? Ведь человек был рожден для полета!
Птичий грипп корюшки
Несколько дней назад читал маленькую лекцию, в ходе которой поставил перед внимательным слушателем вопрос о птичьем гриппе и пищевой биологической цепочке. Не удержусь и воспроизведу возникшие предположения и сомнения. Они вызваны, прежде всего, заботой о жизни и здоровье петербуржцев.
Итак, птичий грипп! Грозит ли он жителям Северной столицы России и каким образом он может пробраться в их организмы? Ведь Петербург — это не Германия какая, где по улицам уже бегают отведавшие больных дроздов коты и, чихая направо и налево, умирают. У нас свой ингерманландский колорит. И главная роль будет отведена… корюшке. Да-да, той самой мелкой рыбешке, которой так любят лакомиться петербуржцы в весенний период, соединяя ее в организме со спиртосодержащими жидкостями и образуя на выходе лосьон «Огуречный». Предвосхищая ваше возмущение и негодование по поводу моего гнусного предположения о вредоносности маленькой рыбки, ставлю перед читателями целый ряд вопросов, которые требуют незамедлительного ответа специалистов:
1. Является ли корюшка санитаром водоемов и чем она питается?
2. Умирают ли пернатые от птичьего гриппа и попадают ли их безжизненные тушки в реки, каналы, озера и моря? Кому служат пищей мертвые пташки и другие представители фауны?
3. Почему корюшку называют «плавающими раками»?
4. Знаете ли вы анекдот о пропавшей супруге? Милиция позвонила разбитому почти два месяца горем супругу и сообщила, что для мужчины есть две новости — плохая и хорошая. Первая: жену нашли мертвой в пруду, где она уже несколько месяцев разлагалась. Вторая: сотрудники отделения милиции сняли с супруги два ведра раков и просят захватить по пути бочонок пива для поминок.
5. Передается ли вирус H5N1 корюшке при еде?
6. Способен ли он мутировать на одну аминокислотную фракцию в организме корюшки?
7. Изучено ли влияние птичьего гриппа на человека, прошедшего через корюшку?
И много еще всяких неясностей в данной проблеме заставляют ненадолго задуматься.
О моли. Пальцекрылой и не очень
Моль — животное особенное, требующее изысканного дорогого корма и бережного к себе отношения. Вы созерцали виртуозное парение «сливовой пальцекрылки»? Окраска полностью белая. Тело с необычайно длинными задними ногами. Передние крылья глубоко разрезаны, вместе с тремя лопастями задних крыльев образуют пять «пальцев», снабженных длинной белой бахромой, обеспечивающей мягкий полет кругами. Она не водится в России, Испании и Португалии. Поэтому ее красоту запросто на улице или в одежном шкафу не встретишь. Наши отечественные (картофельные, белые, серые и блеклые моли) рядом со «сливовой пальцекрылкой» — ничто. А какое великолепное название на латыни: Alucita pentadactyla (пальцекрылка пятипалая).
Хоть наши русские моли и уступают ей в изяществе и грациозности, жаловаться на рацион питания им не приходится. Холодными зимами и теплыми летними вечерами им всегда есть чем поживиться, полакомиться — капроновые чулки модниц, меховые шапки олигархов и чиновников, свитера от лучших производителей Европы… Обнаруживаются такие деликатесы, о коих и пальцекрылки не мечтают.
Я видел шубу, роскошь которой удовлетворила бы супругу любого падишаха. Хвостиков мертвых горностаев и рыл куниц на ней было несчетное количество. Величественно стоял воротник из убитых соболей, и переливались, играя всеми гранями бриллиантов, инкрустированные пуговицы. Для гармоничного ношения мехового изделия полагалось надевать его в гарнитуре с шерстяными брюками и блузкой, сотворенными на основе меха особым образом умерщвленных хорьков или шиншилл. Цена носительницы богатого гардероба без труда устанавливалась при первом взгляде на гардеробно-гламурный ансамбль и коррелирующий с ним внутренний мир дамы «и ее внешние данные. О стоимости самого туалета (убранства) счастье узнать выпало мне в городе Париже (это во Франции).
На улице Фобур Сент-Оноре, подле роскошного и пафосного отеля «Риц», в самом дорогом квартале бутичной столицы мира, в витрине стоял манекен в полном облачении обычной дамы с петербургской улицы. К шубе петербурженки крепилась бирка с ценой 36 тысяч евро. К костюмчику — 17 тысяч евро. Это самый дорогой корм для моли, который я встречал в своей жизни! Страшно даже сказать, насколько удешевится такая шуба при одном только укусе питерского насекомого.
У дам петербургского света и полусвета есть рецепты сохранения внешнего блеска траченных молью меховых поделок. Их передавали по секрету из поколения в поколение. Чтобы шуба и иные основные фонды петербурженок быстро не обесценивались и не амортизировались, моль побеждают любовью. Ей подкладывают для съедения более распространенные шерстяные одежки и много выгуливают. О последнем факте я лично узнал 27 мая (когда на улице стояли теплые погоды и термометр констатировал плюс 25 градусов имени Цельсия). Открыла мне глаза на сей способ ублажения насекомого та же особа в шубе с инкрустированными пуговицами. Она манерно, как на подиуме, вышагивала по Марсову полю в сторону Вечного огня, зажженного в память о жертвах февральской революции 1917 года. Ей было не холодно. Шуба из трех умученных котиков сохраняла естественное тепло человеческого тела и не пропускала порывов жаркого летнего ветра. Дама явно не собиралась ее публично уничтожать в огне. Она просто выгуливала моль на свежем воздухе.
О муках русского кота
По регламенту каждый вечер мы беседовали с Анной Георгиевной по телефону. Подводили итоги минувшего дня и строили планы на следующий. В этот раз я задал вопрос о самочувствии рыжего кота по кличке Красный Террор, который выбросился из окна квартиры Анны Георгиевны, располагавшейся на 7-м этаже жилого дома. Основанием к такому действию Террора послужил запрет на издевательства и «дедовщину» с его стороны по отношению к более слабому члену семьи — сибирскому коту со скромным именем Февральский Шницель (шуточное прозвище приклеилось к раскормленному животному в голодные девяностые).
Выпрыгнувший в окно Красный Террор упал на крышу автомобиля, оставил на ней существенную вмятину и убежал в придорожные кусты. В ответ на возгласы Анны Георгиевны, выбежавшей из парадного для спасения «упавшего»: «Котик! Котик! Где мой котик?» — владелец машины свирепо указал: «Котик?! Эта свинья мне крышу проломила! Вон она в кустах прячется!» Так Красного Террора настигло спасение и исцеление. Но здоровье его продолжало всех нас тревожить. Поэтому мой интеpec к самочувствию котика был вполне оправданным. Но вместо того чтобы радостно повествовать о новых успехах Красного Террора, Анна Георгиевна закричала: