— Котик! Котик! Котик! — Ее телефонная трубка упала на пол. Слышно было, как отпирают входную дверь, стук еще одной двери… Воцарилась тишина, длившаяся тридцать минут. Ее прервала сама Анна Георгиевна, от которой я узнал, что неделю назад соседка оставила Анне Георгиевне ключи от своей квартиры с просьбой кормить котика (до возвращения соседского семейства из отпуска). Мои слова о котике пробудили в памяти Анны Георгиевны ее обязательства, и в предчувствии самого худшего она бросилась проводить спасательную операцию. Поиски «котика» велись долго. Он не подавал голоса и был наконец обнаружен в сонно-обморочном состоянии в коробке с репчатым луком. Он был жив! Счастьем озарилось лицо Анны Георгиевны, и с тех пор она откармливала животное целую неделю.
Возвратившаяся соседка выразила крайнюю признательность, ее котик поправился, т. е. пополнел, и радостно мяукал. Все были довольны. Но через год женщина вдруг резко изменилась, стала произносить в адрес Анны Георгиевны всякие антисемитские замечания и превратилась в православную национал-патриотку. Может, ей «котик» чего рассказал?
Мыши России
Московская гостиница «Россия» кишела живностью. Ее здесь наблюдалось значительно больше, чем членов политбюро ЦК КПСС в соседней кремлевской стенке и в земле подле нее. Вместе с депутатами и журналистами здесь проживали полчища тараканов, мышей и крыс. Насекомых травили в промежутках между съездами и сессиями Верховных Советов. Они меняли цвет с коричневого на белый и продолжали нарезать круги по абажурам настольных ламп и совершать забеги в сторону буфетов, похрустывая под ногами подвыпивших депутатов-коммунистов и местных, прости Господи, туток.
Ночи в «России» постоянно были насыщены событиями. Написание текста для утреннего радиоэфира в любой момент могло быть прервано тем или иным способом. Например, мышиной возней. Один подобный эпизод заслуживает отдельного рассказа.
Поздней ночью, ближе к трем часам, когда репортаж для радио «Балтика» уже почти был дописан, что-то упало с кровати на ковролиновый пол и покатилось. Это скакала мышь.
«Боже! Я не смогу спать в одном номере с бешеной мышью!» возник в голове пунктик, продиктовавший установку на изгнание грызуньи из номера. Отодвинув от стен всю мебель и открыв дверь, чтобы изгнать мышь в длинный гостиничный коридор, краем глаза замечаю такой же маленький комочек, который несется мимо дверей других номеров в мою сторону. «Одна мышь лучше двух», — анализирую ситуацию и захлопываю дверь, так и не выдворив незваную гостью. Отпираю окно, чтобы мышь имела доступ к воздушному пространству. Но она, оказывается, вовсе не страдала желанием выброситься с одиннадцатого этажа на твердый московский асфальт и так завершить свое существование. Целый час погони ничего не дал. Мышь как носилась по комнате, так и продолжала это делать.
Пригорюнившись, я задумался над тем, какие еще уловки приведут к прекращению мышиного произвола? И всплыл тут в памяти кинематографический образ канцлера Российской империи из фильма «Гардемарины, вперед!» в исполнении Евгения Евстигнеева. Там канцлер метким попаданием ботинка убивает мышь. Снимаю с нога обувь и швыряю в надоевшего грызуна. Первый же бросок достиг цели. Мышь распласталась в центре гостиничного номера розовым брюшком вверх и не дышала.
Ужас. Спать в одном номере с дохлой мышью тоже было неприятно. Принимаю решение идти к этажерке (дежурной по этажу горничной), чтобы та прибрала в комнате и удалила упокоившуюся мышь. Горничная дремала в кресле, поджав под себя ноги и укутавшись одеялом, чтобы ни один грызун не помешал ее сну. Стучу по столу с целью разбудить дежурную.
— А? Что?
— Девушка, у меня в номере мышь…
— И что? Я должна ловить мышь в вашем номере?
— Нет, ее уже ловить не надо…
— А вы что, нашу мышь убили?
— Да, она уже мертва, и я бы хотел вас попросить ее убрать…
— А вот не надо было наших мышей убивать! — Простите, но вы обязаны убрать мышь из моего номера!
— Я не обязана убирать ваших дохлых мышей. — Однако только минуту назад вы говорили, что это ваша мышь.
— Сами убили мышь, сами ее и убирайте.
— Хорошо, у вас есть веник и совок?
— У меня нет веников и совков для ваших дохлых мышей!
— Замечательно! А что у вас есть?
— Возьмите вешалку для одежды и выковыривайте ее как хотите. Вот вам вешалка.
— Огромное вам спасибо за помощь. Спокойной ночи.
Утром следующего дня, когда тело усопшей мышки еще лежало под дверью соседнего номера, в комнату коллеги Сони Васильевой постучали. Журналистка открыла дверь и изумилась. На пороге стояло существо с респиратором на лице, в резиновых перчатках и некогда белой одежде, в правой руке оно держало ведро с вонючей зеленой жидкостью, в левой — трубку с разбрызгивателегл и шлангом, утопающим в пахучих глубинах ведра.
— Хрю-хрю-хрю, — издало звуки существо.
— Не поняла? — вопросительно удивилась Соня.
— Хрю-хрю-хрю-хрю-хрю-хрю!
— Вы внятно можете мне объяснить, что вы хотите? — со смехом переспросила Соня.
Существо сняло респиратор и женским грудным басом молвило:
— Я пришла забрать капканчик.
— Какой капканчик?
— Тот, что вчера оставляла по§ подоконником.
— Великолепно. Вы вчера без моего ведома были в моем номере, оставили капканчик и даже не предупредили, а я могла в него попасться…
Дама в резиновых перчатках, не дослушав, поставила ведро, положила сверху ингалятор со шлангом, отодвинула Соню Васильеву в сторону, прошла к окну, засунула руку под подоконник, вынула оттуда капканчик и на прощание сказала:
— Вы бы не попались, место уже занято… (С этими словами она протянула к лицу журналистки устройство, извлеченное из-под окна.)
К счастью для Сони, ловушка была уже с добычей.
Дрозофилы, черви и замгенпрокурора
Ну наконец-то! Слава тебе Господи, Творец наш небесный! Что бы мы делали без оксфордских ученых? Если бы не они, как бы мы узнали, что в человеческой ДНК найден фрагмент, который встречается у червей и отсутствует у большинства организмов, стоящих выше на эволюционной лестнице? И тем паче нам не открылась бы истина, что это свидетельствует о более медленной эволюции человека по сравнению, например, с мухами-дрозофилами, геном которых также подробно изучен.
Значит, в школе мне нагло лгали на уроках анатомии советского человека. Не обезьяна друг хомо сапиенса, а дождевой червь! И это его, родича, человек скармливает глупым, безмозглым рыбам, насаживая на рыбацкий крюк!
Подтверждает догадку или научную теорию англичан и следующая информация, опубликованная тем же интернетным агентством lenta.ru. Согласно ей, замгенпрокурора России товарищ Шепель установил, что террористическая сеть на юге России действует уже около 20 лет. Вот будь Шепель генетически ближе мухе-дрозофиле, то заявил бы он это лет эдак двадцать назад. Но пока он там копошился в земле с остальными червями-террористами, изучал их разветвленную сеть, ровнехонько двадцать лет и минуло. Еще одно свойство червя (быстро восстанавливать ампутированные конечности и двигаться без головы) Шепель продемонстрировал не менее виртуозно. Вдумайтесь в произнесенное им: «Доля поступающих из-за рубежа средств постепенно сокращается, поэтому экстремисты все чаще вымогают деньги у чиновников, причастных к незаконному присвоению бюджетных средств». Биологи уверяют, что обезглавленные червяки тоже не понимают, куда ползут и чем занимаются, но совершают конвульсии абсолютно искренне, так же, как Шепель, который признал наличие чиновников, причастных к законному присвоению бюджетных средств.