недовольство и злоба жирных снобов
в трубку орут вытирая свой пот
отсутствие веры в различных богов
руками пихают еду себе в рот
пьяный бродяга на лавке лежит
ботинка нет правого, в дырках вся куртка
к нему мент покрасневший бежит
"по тебе плачет, бомжара, дурка!"
с бара соседнего "бабочка" вышла
поправила юбку, прическу, колготы
заработала сыну на учебник по вышке
правда с фингалом – излишки работы
дети в руках с бутылками пива
хлебают и курят у всех на глазах
с интеллектом не очень и речью паршивой
темная пустота в их головах
продавец одичавший машет газетой
люди подходят покупают, читают
"на Марс полетим в зеленой ракете"
а в Африке дети без воды умирают
смотрю проходящим в их слабые взгляды
что броско кидают они на меня
серые люди не очень то рады
веселого видеть перед собой мудака
ТЯЖЕЛАЯ ДИСФУНКЦИЯ МОЗГА
мне тошно от женщин, что могут предать
забыв про мужчину они будут давать
давать безотказно мужчинам любым
и врать без оглядки мужчинам своим
за деньги отдаться готовы любому
даже тупому и даже гнилому
любимым теперь ты за душу не будешь
в порыве за счастьем себя ты погубишь
вернется она снова и скажет "прости"
окунувшись в объятья будет бред свой нести:
что любит тебя и только такого,
что нет на свете для нее другого,
что не спала ни с кем она никогда,
что это чушь нелепая моя
и будет винить, что ее кинул я
уйдя из ее жизни – она осталась одна
оставив ее перед выбором сердца
ушел я спокойно через "заднюю" дверцу
пожелал ей удачи, здоровья, любви
на что мне сказали будь проклят, умри.
МЕРТВЫЙ ГОЛУБЬ
забрав частицу человека мне родного
я сам стал для него теперь родным
в любви я был похож немного на больного
но запрещал считать себя больным
и в розовых очках смотрел на человека
что врал и вовсе не хотел мне быть родным
даже если бы был мужчиной века
меня все равно считали бы больным
завязший в страсти и чувствах сердечных
я дальше пробирался в дебри забот
и тот человек, что оказался не вечный
плюнул мне в душу без всяких хлопот
хотя оказался ни чем ведь не лучше
думал и верил в то, что я сам святой
и глянул в себя немножечко глубже
проснулся в постели уже я с другой
подумал, прикинул, простил человека
но в сердце остался осадок больной
и даже если бы я был мужчиной века
она не была бы мне родной
МЕЛАНХОЛИЯ
мокрым ненастьем
с разорванным сердцем
я вышел вон
даже не хлопнув дверцей
отправился в путь я
далекий, не близкий
Пытаясь найти себя
шел по дороге низкой
едва я поддался
жизни погоде
я оторвался
от времени вскоре
путь мой лежал
к ближайшим мостам
где каждый терял
кто поверил мечтам
с середины моста
я прыгнул в ту бездну
и считал я до ста
пока был еще трезвый
порвал я ту грань
что держалась туго
и, оказавшись во тьме,
я кричал очень грубо
лишь шепот сознания
помогал мне идти
во тьме подсознания
без указателей пути
ФАТУМ
Уходя от истинны пути
Спотыкаясь на словах бывалых
Просыпается боль в груди
Не от размеров раны
Глубже падаешь ты в яму
Ту, которую ты сам отрыл
Закрывая взгляд руками
Забывая, кем ты был
Уходя от линии желаний
Врешь в глаза родным, друзьям
Задрожав от колебаний
Ты идешь все по стопам
По стопам людей не близких
Ты идешь не для себя
Избирая путь не близкий
Умираешь, как и я!
В глубине души страданий
Забывается любовь
И в руке воспоминаний
Все стираешь вновь и вновь
Узник одиночества
Открыв окно, прохладой дует
Ты ждёшь весны,
Куда ведь более уже?
А время у тебя любовь ворует,
Ты расстоянье убиваешь в кураже.
А на роду написан твёрдый шрам,
Почерком глубокого пророчества.
И не спасёт тебя ни красота, ни шарм,
От боли муки одиночества!
Пустоты жизни заполнять не можешь, ибо нечем,
Любовью лишь живут людей сердца.
Как одинокий дуб, ты тоже здесь не вечен,
В земле на одного пребудет больше мертвеца!
Сквозь жизни шторм
У разбитых дверей
Несуществующего дома
Сквозь пучину морей
И бесконечного грома
С сединой у бровей
Молвил один моряк-старлей: