— Пишет! — весело отвечала Скоробогатова.
Но вот однажды Лысенко пришел к Скоробогатовой с озабоченным видом.
— Выручай! Завтра, а может быть и сегодня, тебе принесут для анализа масло, то самое, что твой немец-химик собирается рафинировать. Ты обнаружишь в нем яд. Возьми вот это — понимаешь? — Лысенко протянул ей маленькую облатку. — Протокол анализа должен подписать и твой ученик. Сделаешь?
— Постараюсь, — ответила Скоробогатова.
Как выяснилось впоследствии, дело обстояло так. К Лысенко прибежала Скокова. Работая в машинном бюро, она слышала краем уха разговор Родриана со Штифтом. Родриан настаивал на том, чтобы рафинировать масло как можно скорее. Он запросил у немецкого командования локомобили, которые должны были дать пар на гидрозавод. Рафинацией, по мнению Родриана, должны руководить Скоробогатова и немец-химик.
Создавалась серьезная угроза, что немцы смогут использовать масло. Лысенко и Шлыков стали подумывать о необходимости взорвать бак.
Однажды вечером к Лысенко пришел старый мастер и под секретом сообщил, что группа рабочих гидрозавода забила обрезками каната трубы, идущие от бака с маслом…
Рабочие не знали о проекте Родриана. Они только догадывались, что немцы хотят использовать масло: ведь недаром же немец-химик занимался со Скоробогатовой. И они решили — масла немцам не отдавать и прежде всего забить трубы.
— Конечно, мало закупорить трубы, — говорил Лысенко старик-рабочий. — Повозятся немцы с трубами, а потом откроют крышку и начнут сверху черпать ведрами. Тут уж ничего не поделаешь!.. Вот и послали меня товарищи посоветоваться, как вконец испортить масло. Отравить, что ли?..
Лысенко пристально взглянул на старика-рабочего.
У Свирида Сидоровича мелькнула спасительная мысль.
Вскоре после разговора со стариком-рабочим Лысенко вошел в кабинет Родриана. Он привел с собой старика-рабочего с гидрозавода. Рабочий рассказал Родриану, что большевики не только взорвали машины, но и всыпали в бак с маслом какой-то ядовитый порошок. Он видел это сам и вот почёл долгом предупредить господина Родриана, своего старого хозяина, как бы чего не случилось, когда господа немцы начнут кушать масло.
Лысенко заметил, что немец не очень-то доверяет сообщению рабочего.
— Я бы посоветовал, господин Родриан, произвести анализ масла, — предложил Лысенко.
— Ну, что же, пожалуй, — согласился Родриан. — Я поручу это дело моему инженеру-химику.
Так началась практическая деятельность лаборатории Скоробогатовой.
Анализ, проведенный по всем правилам, показал в масле наличие сильнодействующего яда.
Но Родриан не успокоился на этом. Он пригласил к себе Шлыкова.
Когда тот явился к Родриану, то увидел, что в кабинете сидел и фельдфебель Штроба.
— Я прошу вас тотчас же отправиться на гидрозавод, — сказал Родриан, — и в эту колбу взять масло из бака. Господин Штроба сделает все сам. Вы же, Шлыков, покажете ему, где и как достать пробу. Озаботьтесь, чтобы при этом не было посторонних.
— Второй анализ предполагается провести? — спросил Гавриил Артамонович.
Родриан испытующе посмотрел на Шлыкова.
— А если бы и так?
— Я как раз хотел вам предложить то же самое, — спокойно ответил Шлыков.
Родриан промолчал. Протягивая колбу фельдфебелю, он приказал:
— Пробу принесете сюда, лично мне…
Придя на гидрозавод, Штроба выгнал всех рабочих из помещения, где стоял бак, и полез наверх, к крышке бака. Шлыков стоял внизу, придерживая лестницу.
Наполнив колбу, фельдфебель осторожно передал ее Шлыкову и быстро спустился с лестницы.
Очевидно, в это самое время Шлыков и ухитрился бросить в колбу тот самый яд, одну таблетку которого незадолго до этого он передал Скоробогатовой через Лысенко. А может быть, он сделал это и как-то иначе…
Колба была незамедлительно доставлена Родриану. И вскоре анализ подтвердил, что масло отравлено.
Родриан был заметно раздосадован.
— Очень жаль, — говорил он Шлыкову. — Мы потеряли десятки тонн прекрасного продукта! Во всей этой истории меня утешает одно: я не ошибся в своих старых рабочих!
Столь же благополучно закончилось дело и с баком на мыловаренном заводе.
Когда Штифт в свое время узнал от Шлыкова, что бак заминирован, он тогда же вызвал немецких саперов. Саперы, довольно долго повозившись около бака, никаких мин не нашли, но и полной гарантии безопасности дать не решились: вокруг был металл, и миноискатели отказали. Штифт, трус по натуре, оставил бак в покое.