Конечно, я же не ребенок, — рассмеялся я.
Меня тоже не ребенок прислал!.. Если я расскажу обо всем его товарищам по движению или корреспонденту какой-нибудь газеты, он не только печатку — что угодно отдаст. Тем более что о вчерашней междоусобной стычке уже написано в газетах. И по телевизору передавали со ссылкой на Могущественного господина А. Ну как?
Ого! — растерялся я на секунду.
Пятясь шаг за шагом, я отступил в дом, потом вернулся назад — в моей правой руке все еще было зажато долото, левой протянул мужчине личную печатку. Люди, находящиеся под влиянием моей жены, бывшей жены, имеют, кажется, дурную привычку: нападать на любого, кто стоит у них на пути, — необходимо быть внимательным, предостерег я себя.
Я скажу дяде, что вы силой отняли у меня его печатку.
Твое дело, говори что хочешь. Эй! Мальчишка насмехается над взрослым человеком — где это видано? Ты это брось!
…Не прошло и двадцати минут, как раздался телефонный звонок, я снял трубку — не поздоровавшись, будущая киносценаристка вылила мне на голову ушат холодной воды.
— В штаб спасения арестованных поступил анонимный телефонный звонок о том, что вы передали Могущественному господину А. информацию, связанную с ядерными делами. И вчера, переодевшись, проникли в зал, отчего, возможно, и произошла потасовка. Уже давно ходили слухи, что контрреволюционное хулиганье, совершившее вчерашнее нападение, получает деньги От Могущественного господина А… Вы хотите, чтобы вас считали человеком, передавшим информацию Могущественному господину А.?
— Только что я имел дело с братом жены, или, может быть, лучше сказать, бывшей жены, в общем, с братом этой женщины, который пришел, чтобы взять у меня печатку. Он намекал на то же самое, и, когда печатка оказалась в его руках, он решил оклеветать меня — это я вполне допускаю.
— Значит, вы хотите сказать, что не связаны с Могущественным господином А.? Или, может быть, все же связаны?.. Через три часа я буду в том отеле. Прежде всего нам нужно обсудить этот вопрос вдвоем! Сидеть дома, ничего не предпринимая, для вас сейчас небезопасно.
Я тут же решил принять ее предложение. Она сказала «в том отеле» — это был тот самый отель, в котором я до превращения так неудачно переспал с будущей киносценаристкой. Размышляя об угрозе шурина, бывшего шурина, и сопоставляя ее с информацией Ооно, я вновь приступил к починке замка на входной двери, но шурупы выпадали из моих взмокших пальцев. Обобранный до нитки восемнадцатилетний мальчишка, которого на каждом шагу подстерегают опасности, — мне ничего не оставалось, как, пошатываясь, выйти на улицу, уже не рассчитывая на помощь взрослого, здорового Мори! «Ошибочная бомбардировка» теперь мне не угрожает — я стал мишенью настоящей бомбардировки!
ГЛАВА VI ТАК Я ВСТРЕТИЛСЯ С МОГУЩЕСТВЕННЫМ ГОСПОДИНОМ А., ТО ЕСТЬ С ПАТРОНОМ
В сумеречной дымке от висевших в воздухе мелких капелек дождя и тумана я сел в электричку, все время опасаясь засады антиполиции или Корпуса лососей — даже кондуктор показался мне членом революционной организации служащих частной железной дороги. Он пробил протянутый билет с таким остервенением, будто проделывал дыры в моей коже! Кондуктор, несомненно, догадывался, что я и есть тот самый человек, только вырядившийся мальчишкой. Разумеется, его предположения ошибочны. Но, даже если юнцы, сбив меня с ног железными ломиками и трубами, обнаружат, что я вовсе не переряжался, а действительно стал молодым, все равно мой обновленный череп уже будет проломлен. Что же даст мне подобное запоздалое признание? Даже такой необычный хомо сапиенс, как я, переживший превращение, не имеет запасной черепной коробки. Вспомнив прошлую стычку, которая могла повториться в этот весенний вечер, я, еще не представляя себе, во что она выльется, боялся, как бы эта стычка не обернулась против меня — тогда не удастся, выполнить миссию, возложенную на меня космической волей, выразившейся в превращении. А если меня не станет, Мори придется в одиночку выполнять миссию, не знающему людей Мори — в одиночку!
Неужели на моем лице, на котором было написано одно страдание, она уловила намек на чувственность?
Хорошо еще, что мы встретились у живой изгороди, скрывающей вход в отель, — на грустном лице будущей кнносценаристки молнией сверкнуло отвращение; не желая входить со мной внутрь, она оттеснила меня назад, на дорожку. И, еле шевеля губами, сказала, надрывая душу восемнадцатилетнему мальчишке:
— Я с трудом выбралась к тебе, отсрочив расследование, которое ребята уже собирались начать. А ты еще смот ришь на меня голодными глазами?