Все войны и конфликты угасли сами собой, торговля тоже не фонтан, торговать особо не с кем.
Нет даже разбойников на дорогах, кроликов вокруг полно, с голоду не помрешь.
Магический сыск, если что, тоже не даром хлеб ест. Маги в почете, академия в столице работает. Все с магическим ядром обязаны отучиться на государственном обеспечении хотя бы год, чтобы уметь пользоваться даром по минимуму. Хочешь дальше — плати и учись. Есть и бесплатные варианты — потом на службе отработаешь. Все довольно мягко, дебоширов секут розгами и отправляют на общественные работы. Серьезных преступлений почти нет. Экономика стабильна. Простых магических артефактов, типа подогрева, очистки одежды и тела, отпугивания насекомых — навалом.
Артефакторы обеспечивают население за небольшие деньги. А так, всеобщее настроение несколько подавленное, без детей оно сами понимаете.
Мы уже пришли на стоянку, фургоны выстраивались по кругу, быки распрягались и уводились в сторону. Женщин в караване было много, больше половины. Пока мужская часть занималась животными и фургонами, женщины снимали длинные юбки, оставаясь в обтягивающих кожаных штанах и сапогах. Споро разводили костры, вешали котлы, готовили.
Было семь подростков обоего пола. Кинжалы были не у всех, при ближайшем рассмотрении.
Велор сказал, что кинжал — вещь статусная, показывает, что человек ещё не из дворян, но уже не простец. Например маги, закончившие академию, торговцы, наемники. Кинжал и шпагу имеют право носить только дворяне не ниже барона. Просто шпагу, без кинжала — шевалье и баронет. На оружие по жизни ограничений нет, простец — можешь таскать тот же кинжал за голенищем сапога, но не на поясе. Хоть шпагу, хоть меч с собой носи — но в сумке. Религия отсутствует, рулят всем маги, король Циклий седьмой тоже маг, королева тоже, но детей у них пока нет. Раньше были храмы Семи, во время войны их все развалило, почему-то. Статуэтки богов есть, надо — купи и молись себе вволю, приноси дары или проси о милости. Королевство Цинни километров пятьсот в ширину и девятьсот в длину, между вот этими горами и морем.
— А чего в экспедицию, дипломатическую миссию можно сказать, послали всего одного мага?
— Так не один я, есть ещё учитель мэтр Сигвин, лежит в том вон фургоне, заболел.
— И что с ним, чем это маг так заболеть сумел?
— Видимо старость, смена климата…
— Ладно, веди к мэтру, посмотрим, что там стряслось.
Мда, старикан был явно болен. Бледный, почти синий. Без сознания. Но живой, дышит.
— Макс?
— Давай, прикладывай амулет к голове ему, что-то там не в порядке, типа инсульта.
Амулет замигал красным, насыщенным красным, мигал секунд десять, это долго. Зато старикан порозовел и задышал более выраженно.
— Час поспит, потом кормить усиленно. Мясом. Веди меня к начальству. Потом берешь еду наиболее питательную, питье и сидишь тут рядом, как мэтр очнется — накорми, напои.
Караванщик, купец Линг Тур был накачанным, бородатым и шумным.
Глава дипломатической миссии граф Мос де Ковникур, был стройным, щуплым, печальным до зелени. При шпаге, плаще и шляпе.
Они сидели за столом возле крайнего фургона, с ними ещё две женщины, в платьях. Мосси Тур и Лиззи де Ковникур. После взаимных представлений и расшаркиваний, мне шустро принесли ещё стул из фургона. На столе вино, вареное мясо, каша. Усаживаюсь и достаю три бутылки армянского, несколько кило яблок. Объясняю, что принято за знакомство выпить и закусить, а потом уж говорить о делах. Налили всем поровну, впрочем, дамы сделали по глотку и начали срочно закусывать.
Мы же задумчиво выпили и приступили к обсуждению. Граф сказал, что не видит у меня такого редкостного артефакта, как сумка путешественника, откуда же я все это достал?
— Ах, граф, нет никакой сумки, это просто свойство моего организма, у нас многие рождаются с такими способностями. Скажите лучше мне вот что, как именно выглядят кошки, за которыми вы тут все охотитесь. У меня есть в запасе несколько особей. Но надо выяснить это те животные, что нужны вашей миссии или же нет. Как вы понимаете, я из другого мира. И кошки тоже, поэтому они могут быть абсолютно бесполезны в нужном вам всем качестве.
За столом наступила звенящая тишина. Дамы перестали шушукаться, Тур перестал шумно обгладывать кость, все уставились на меня.