Поворачиваюсь и машу рукой в сторону машины. Пьер с мальчонкой выходят и идут к калитке. Оживляю таксиста и делаю ему знак, ехай давай.
Втягиваемся в садик. Марк Анатольевич стоял в пяти шагах позади Костика, по кустам сидело ещё пять человек и думало, что их не видно.
Пока Марк старший обнимал и обнюхивал Марка младшего, Макс сканировал «засадников». Вроде ничего, засланных казачков нет. Потом толпой пошли на виллу, где был устроен обед. Пьер по ходу отчитывался о проделанной работе. Вопросы ко мне, конечно, возникли. Но мы, странствующие фокусники и гипнотизёры — художники свободные. И своих профессиональных тайн не выдаём. Мы же не спрашиваем у банкиров, как делать деньги. Это бессмысленно, у каждого свой путь. Поэтому, мы желаем получить эти самые деньги и откланяться.
Марк Анатольевич просто пучил глаза и хлопал ушами. Константин не сдержался и фыркнул:
— Ну я же говорил — благородие. Так завернул, что и половины ни хрена не понятно.
Наконец, банкир ожил:
— Так вы желаете получить расчёт? Пройдемте в другую комнату.
Где нам и было вручено по пять брезентовых мешочков. По сто монет в каждом, ровно на три кило.
Уходим через ту же заднюю калитку. Пока идем по тупику, решаем, что Пьер идет со мной. Ему нужно в Берн, потом в Париж. Там я у него поживу несколько дней, а он окажет мне пару услуг по сыску. Это и будет его расчёт за моё «сопровождение». А сейчас он буквально валится с ног, последние дни без сна и в напряжении. А тут отпустило. В стазисе организм не отдыхает, остается в том виде, в каком его туда поместили. Спать и отдыхать нужно в реале. Прячу сыщика в хран, энергия уже одиннадцать процентов, Макс включает «хамелеона». Перелетаю низко над крышами на другой конец Рима. Время третий час дня, снимаю двухместный номер в мотеле на окраине. Пьер валится спать, а я иду бродить по магазинам. Улочки кривые, закоулки сплошные, итальянцы потные и дерганые. Нашёл лавку, где можно купить шляпу. Заодно белый костюмчик по размеру и белые туфли. Шляпу нашел, за пять долларов, белую замшевую, как у Чилентано. Нахлобучил и стал похож на мафиози средней руки. Потом была табачная лавка, купил коробку дешевых сигар, дрянь, но курить можно. Неподалеку обнаружился местный базарчик, фрукты — зелень — рыба, достал хозяйственную сумку и набрал зеленого лука — помидоров — яблок — абрикос. Было трудно все это незаметно прятать в карман, но итальянцы за собственной жестикуляцией ничего не замечают. По выходу с рынка, я совсем хорошо понимал итальянскую речь. Перекусил в пиццерии, не понравилось. Иду себе, набрел на подобие парка, зашел на газон в кусты, пустил вокруг инфразвук, очень мне не понравился мелкий сцукован, ненавязчиво следующий за мной. Да и нырнул под землю. Прилягу, думаю, понаблюдаю за окрестностями. Да и задремал часа на два. Приподнимаюсь, что там наверху? Наверху уже сумерки и стайка молодежи от десяти до семнадцати лет. Старшенький был один, младшенький тоже, остальные средние, всего шесть особей. Обсуждали они некоего Бруно, который явно сочинил историю, с целью своего возвышения в коллективе. А его брат утверждал, что Бруно точно был сильно напуган и все орал про Белого Сеньора. Тут послышалось стеклянное позвякивание, из-за кустов появился тот самый мелкий сцукован, что выпасал меня днем. У него была с собой сумка через плечо, в которой стеклянно позвякивало.
— Ага, Бруно, на всех принес?
Бруно начал доставать из сумки и раздавать пиво. Молодежь задумчиво присосалась к бутылкам.
— Так, Макс, такой случай упускать нельзя. Ты же смотрел мультик про Карлсона, где он жуликов по крышам гоняет?
— Конечно, все мультики в твоей памяти посмотрел.
— Вот, откуда-то я знаю, что ты можешь любую звуковую запись пустить на внешний контур, с усилением и наложением моего голоса.
— Откуда-то. Во сне у тебя происходит синхронизация наших структур. Оттуда.
— Значит так, вырезаешь те куски где это уханье, крики и идиотский смех. Медленно всплываем из под земли, секунды за три, на высоту метра два над поверхностью. Потом включаешь самый слабый инфразвук, уханье и крики. Потом видно будет. Шляпу дай, наденем.
Всплываем над землей, видят меня сразу не все, у троих округляются глаза и тут пошла запись:
— ух-ха-ха-ху-ху-ха-Я-Я-А-А-А-А-А
В этом месте, все бросились врассыпную и только старшенький извлек из под полы маленький, как игрушечный револьвер и пять раз стрельнул в мою сторону. Два раза попал, пульки упали вниз. После чего размахивая револьвером и крича нечто нечленораздельное, он тоже побежал.