Пьер переходит на французский.
— Тебя обманули. Это синтетика. Пойдем вдоль и наверх, есть тут магазинчики, скоро будут открываться уже. Там прибарахлимся и в банк. В идеале, ты просто должен пойти со мной в хранилище и проследить за всем процессом сдачи золота на хранение.
— Да без вопросов, покатили — жизнерадостно выдал я.
Шли неспешно, Пьера слегка штормило, видимо переход давлений и температур давал о себе знать. Посидели в ранней кафешке, попили кофе с бутербродами. По просьбе Пьера, я достал два мешочка крюгеров, Пьер отсыпал в саквояж двести штук. Саквояж потяжелел, сразу заметно, что не пустой. Улицы начали заполняться народом. Ещё прогулялись и вот он, магазин готовой одежды. Себе я взял чёрные брюки и рубашку цвета маренго с коротким рукавом, а Пьер в зеленоватых тонах оделся. Двинули в банк. Ну что сказать, здание монументальное. По дороге к банку Пьер нудил, что он должен, просто обязан записать меня как доверенное лицо и обеспечить в завещании доступ к его личному сейфу и прочая муть.
— Пьер, послушай, если мне понадобиться извлечь золото из этого банка, то мне не потребуется никаких документов. Изыму все, включая трусы секретарши, которые управляющий хранит в своём личном сейфе. Не то чтобы они мне были нужны, но чисто из вредности. Переложу их в сейф начальника полиции. Поэтому не парься, донесу твоё золото до сейфа в лучшем виде.
— А откуда ты заешь про трусы секретарши?
— Ниоткуда, это предположение. Все управляющие банками альтернативно одаренные. Были у меня по службе среди них контакты, ни одного нормального.
— У меня тоже в Париже есть секретарша — невпопад брякнул Пьер.
— Как же трудно с вами, буржуями, простых шуток совсем не понимаете.
— Я не буржуй.
— Мда, сегодня ты тормоз. Надо было из Рима сюда добираться на такси. Пришли, однако, заходим.
Для конспирации я взял саквояж Пьера и нес за ним, отрабатывая роль носильщика-инкассатора.
Пьер чирикал со служащими банка, оформлял бумаги, а я скучал. Золото было по тридцать пять долларов за грамм. Шесть килограммов крюгеров стоило двести десять тысяч зеленых. Аренда личного сейфа — две сотни долларов в год. Пьер оплатил двадцать лет. Взял пару пачек наличных, остальные перевел на валютный счет. Себе я тоже обменял сто крюгеров на доллары и незаметно спрятал наличку в карман. Пьер сказал, что доллары охотно берут в любой стране. В отличие от моего прошлого мира, здесь доллар все ещё обеспечивался золотым стандартом.
Наконец выдвинулись в хранилище, где я и сгрузил три мешочка с крюгерами в сейф.
Вышли из банка, поймали такси и направились железнодорожный вокзал. Билеты в двухместное купе удалось купить на десять вечера. Прибытие в восемь утра на восточный вокзал в Париже.
Впереди двенадцать часов свободного времени. Заваливаемся на Крамгассе, на этой улице под арками старинных домов, можно было купить многое. Пьер говорит, что здесь все дешевле, чем во Франции, а вещи те же. Хоть это не так уж и важно, но некий стимул есть, так что вперед на шоппинг! Сначала покупаем десяток клеенчатых баулов, литров по сорок каждый, черным фломастером подписываем их половину Пьер, половину Мишель. Идем в шмоточный, покупаю белья, шелковых галстуков. Курток, рубашек, брюк, плащей на вырост, с головными уборами проблема. Их много, но с большими размерами напряг, да что же тут у всех такие маленькие головенки. В нескольких лавках, нахожу несколько подходящих шляп и котелков, зимних шапок. Потом была лавка с часами, объяснил продавану, что мне нужно десяток неубиваемых точных часов без всякой феерии, тот вынес десяток простой Омеги в стальном корпусе. По двадцать долларов. Купил. Еще по десятке взял пять настольных часов с календарем. В этом мире с электроникой пока было не очень, зато механика была очень хорошо развита, да и цены не такие большие.
Потом наткнулись на распродажу луковых кос, плетенки из репчатого лука с увядшими цветами и травой, десяток на доллар. Купил полсотни. Потом пообедали в ресторанчике, все восхитительно вкусное, гуляш просто улет. Потом была лавка с сырами, можно было пробовать. Знаменитый твердый сыр мне не понравился, взял десяток головок какого-то мягкого. Шоколаду взял немного, килограмма четыре разного. Попался коньяк Плиска, болгарский, мне он всегда нравился, он такой ненавязчивый, взял двадцать бутылок, больше у них не было. Два ящика португальского портвейна. Ну и конечно ножики мультитулы, впрочем, много брать не стал, десяток разных, для образца. Надоело тратиться, хомяк зашевелился и начал выходить из спячки, потом лучше ограблю склад, найду, где все это есть, на Швейцарии свет клином не сошелся. Пора сворачиваться, Пьер вон тоже набил три баула и стал сонный. Сидим в открытом кафе, тут можно курить, полдничаем, пьем чай.