— Макс, как у нас с ускорением восприятия?
— Шеф, ты открой книжку, там сам почувствуешь, когда листать нужно.
Опус на двести страниц, я пролистал минут за десять. По три секунды на страницу. Что удалось выяснить. Революция была как положено, бежит солдат, бежит матрос… Ага. Далее, гражданская война, да, было дело. Потом восстановление народного хозяйства. Восстановление, строительство, становление колхозов… Где НЭП? Заханырили в учебнике или не было его? Здесь не было войны. Вообще не было второй мировой ни с кем, ни у кого. Первая была, в том же формате, что и у нас. Потом наступил мир и больше никто ни с кем не воевал. Все ясно, можно и не читать историю больше. Ну посмотрим, конечно, газеты почитать надо. Столовая начала заполняться людьми. Отношу поднос на мойку. Иду в хозяйственный. Покупаю три ложки, три вилки, три столовых ножа. Кастрюлю эмалированную пятилитровую и такую же на три литра. Кружку синюю эмалированную.
Осталось семьдесят рублей. Идем по закоулкам частного сектора. Деревянные домишки в глубине садов. В организме ощущение сытости и некоторой усталости.
— Макс, а почему накопилась усталость уже?
— Отдохнуть надо часа два. У нас тут сложные процессы в организме, всего не объяснишь.
— А мне что, сказано отдых, значит отдых, солдат всегда готов. Вон смотри какая странная избушка и окна-двери заколочены. Досками, добротно так, наглухо. Сад явно заброшенный, крапива выше роста. Давай в саду, на свежем воздухе устроимся в кустах. Тут роту спрятать можно.
Заборчик совсем никакой был, проник в садик без проблем. В густой крапиве под стеной избушки устраиваю лёжку. Лежать в защитном поле необычно. Сантиметров десять над землёй, абсолютная мягкость ложа. Ни жарко, ни холодно. Здоровый сон на два часа.
Глава 2
— у меня вокруг глаз припухлость какая-то- это твоё лицо
Итак, время — четыре часа, вторая половина дня. Это Макс сказал.
— И что там, в избушке, Макс?
— Там всё на месте. В печке чугунки с окаменевшей едой. В серванте посуда, в шкафах одежда. В подполе сгнившая картошка, до сих пор наполняющая домик углекислым газом. Года два, как заколотили. Ещё в подполе есть шесть ящиков с тонкой стеклянной посудой и один ящик с оружием и ценностями.
— Покажи-ка мне через глаз, весь бедлам.
Обычная изба, с русской печью. Два «славянских шкафа», две железных кровати, покосившийся сервант. Кухонный стол с дверцами и верхним ящичком. В серванте ряды хрустальных рюмок, графин с водкой и стеклянным петухом внутри. Вокруг него шесть стопок, разрисованных петухами, причем это не красками изображено, а цветным стеклом. Легенда, которой нет даже в музее хрусталя. Впрочем, здесь может быть и есть. Забираем всё. Ещё три связки столового серебра с монограммами. Ложки и вилки разнообразные, ножи. Фарфоровый сервиз, на шесть персон. В шкафах много одежды, но ничего не беру, на фиг. Трюмо большое, тоже на фиг, неизвестно что оно отражало за свою жизнь. В подполе ящики с рюмками и фужерами, блюда, розетки, салатницы и вазы. Ничего в общем особенного. Когда мы переезжали на пмж на юга в прошлой жизни, тоже взяли с собой четыре ящика хрусталя. На юге очень ценная валюта была.
— Макс, это не тонкое стекло, это мальцовский хрусталь. В этом городе никого не удивишь хрусталем, половина населения на хрустальном заводе работает. Всё молча в хран, а ящик с оружием сюда, будем смотреть.
В деревяном ящике из-под гвоздей, было два хорошо смазанных пушечным салом обреза, из двухстволок горизонталок. Тульская курковка и бескурковка. Обе шестнадцатого калибра. Сотня латунных патронов, в них порох Сокол, картечь восьмерка. Переложено мешочками с силикагелем. Часы карманные, шесть штук, старинные с двумя крышками, цифры римские. Мешочек с бижутерией, сережки, колечки, три браслета, всё из золота и с камешками, рубинчики-брюлики. Заколки для волос с изумрудами и зажим для галстука, с брюликом. Зажим это хорошо, нужная вещь. Тысяча советских денег, красными червонцами со Сталиным.
Макс подал голос:
— Шеф, вот этот браслет, что без камней, гладкие овалы, он из платины. Тебе нужно его съесть. Тогда мы нанитами будем обеспечены на десять перерождений.
— Да без проблем, режь его на сегменты, буду глотать как таблетки. Запить бы ещё чем.
Браслет распался на десять сегментов, перед лицом повис дрожащий шар воды. Поглотал, запивая водой. Раз Макс сказал, значит надо. В желудке образовалась приятная тяжесть и тепло. Макс достал колбасу, хлеб и этот графин с петухом и водкой.