Половина одежды стала совсем мала, но у меня ещё было много, на вырост. Джинсы, клетчатую рубаху, шляпу, туфли.
— Макс, поточнее наше местонахождение где?
— Доставай атлас, давно всё определено. Мы вот здесь, это турецкий остров, а не греческий. Немного пролететь и будет город Измир, если нас интересуют более-менее крупные города. А так тут куда ни плюнь, всё побережье в поселениях.
Утром десятого сентября, стартовал в сторону Измира.
За час прошли над морем, недалеко от берега радар подал сигнал. Пришлось плюхаться в море, сканировать дно. Под метровым слоем песка нашелся непонятный ком. Вокруг были непонятные окаменелости, видимо обломки древнего корабля. Макс просканировал щупом и нашёл две изъеденных золотых монеты. С этим комком долетели до берега и там стали на отдых. Макс запустил магему очистки и ком рассыпался кучкой непонятных серебряных дисков, кусочков и проволочек. Было три изумруда, размером с ноготь мизинца. То, что пищало оказалось бесформенным испорченным колечком из серебра. Магемы в нем были наполовину разрушены, вопила отвечающая за накопление энергии.
— Похоже это было колечко, наводящее морок на привлекательность. Или ложная личина, что-то такое. Сейчас уже не поймешь и художественной ценности оно не представляет. Советую все это в переплавку пустить, будет слиток серебра, всегда пригодится.
— Ну давай, мы можем выплавить шар из этого хлама?
— Да без вопросов, внутри поля мы можем все, это снаружи у нас не особо с температурами.
Кучка серебряного крошева воспарила, стала красной, желтой, сжалась в шар, он завис остывая.
— Красиво, а что теперь с магемами кольца?
— Да ничего от них не осталось, при разрушении структуры амулета, магемы развеиваются. Как исчезает текст, если сжечь бумагу на которой он написан.
— Сколько там получилось?
— Девятьсот граммов серебра с тремя процентами меди, два процента золота.
Город Измир мне совсем не понравился. Архитектура никакая, стиля «кубизм». Собственно, в остальных турецких городах на побережье было тоже самое. И решётки, везде, на каждом окне, а кое-где и на дверях. То ли чтобы внутрь никто не запрыгнул, то ли чтобы наружу не выпрыгнул. Всё построено на косогорах, пыльно, тротуары отсутствуют вообще. Но шумно, товары везде, перед лавками на улицах и в лавках и вообще везде. Прикупил несколько халатов, фесок с кисточками, по приколу. В общем пятница, суббота и воскресенье прошли в Турции. Сказать особо нечего, толчея, жульё сплошное. Прикупил в разных местах бастурмы, она же по-местному «пастирма» шестьсот килограммов. По семьдесят центов кило, в среднем. Фруктов всяких свежих, бананов там, яблок-помидор-апельсинов-груш и прочего, много. И наконец, уже в Стамбуле, в порту, наткнулся на большую партию иранской черной икры. Сто пятьдесят кило, упакованная в десятикилограммовые термосы из нержавейки. Слабого посола. Купил по сто долларов кило. Всего-то пятнадцать тысяч баков. И пятьдесят сверху, за термоса. Там, в порту, два турка орали так, что оглохнуть можно было. Сломался рефрижератор, а жара адова. А там икра и ещё какой-то ниффель. Один орал на другого, что если его шакалы не починят холодильник через час, то через час десять минут он забьёт ему в глотку весь деликатес. И пусть потом он как хочет оправдывается перед Всевышним, почему он сдох от харам (запрещенной пищи). Сами турки икру не едят, религия запрещает: харам. Ну я и подошёл, поторговались с полчаса, купил. Погрузили в местную таратайку похожую на «Газель», перевезли на окраину порта, там спрятал в хран. Потом, уже после обеда, пристал ко мне лавочник, перегрелся он что ли. У него в лавке, была исключительно женская одежда. Труселя, лифаны, чулки, колготки. Платья, халаты, купальники. Только что обуви не было и шляпок, платки были. Всё местный турецкий контрафакт, под европейские бренды. Размеры разные.
— Ты чего, говорю, старый, очумел? Похож я что-либо на бабу?
— Нет, ты купи хоть что-нибудь своей женщине, а то у меня сегодня никто ничего не купил, спать не буду, сердце болит.
— Макс, уважим саксаула, что это всё барахло может стоить в золоте?
— Два крюгера за всё, красная цена.
— Держи, говорю, дед, два золотых, забираю всё.
Тот монеты взял, рассмотрел и в рот засунул. Стоит, сосет с таким блаженством на моське, будто это лучший в мире леденец. Ну а Макс мигом все товары с полок и вешалок в хран переправил.