Мент молча смолил Беломор и ничего не заподозрил.
Только я закончил аккуратной стопочкой складировать поддоны, как делегация во главе с прокурором притопала к воротам.
— Открывайте Ольга Олеговна, надеюсь ключи при вас? Вещает прокурор.
— Уверяю вас, там нет ничего кроме неликвида и пересортицы. Лепечет дядя Сема.
А тётя Оля молча открыла все шесть навесных замков и распахнула ворота. В глазах у неё промелькнуло удивление, на долю секунды. Но этого никто не заметил. Кстати, это была не та тётя Оля, не из моего детства. Но тоже могучая женщина. В завсклады других не берут.
— Смотрите, махнула она рукой, отошла в сторону и закурила беломорину.
— Ну вы тут разбирайтесь, описывайте наличие, я у себя. Облегченно выдохнул дядя Сема и свинтил в туман. Прокурор его ухода даже не заметил, он стоял «как громом пораженный». Потом молча повернулся, сказал: — Селюков, за мной. И побрел на выход. Тётя Оля зашла внутрь, потрогала пальцем грязную железяку на стеллаже. Понюхала палец. Вытерла носовым платком и бросила его на пол. Закрыла ворота на шесть замков и пошла в контору. А я, на глубине в десять метров, проследовал за ней. Вот и кабинет Семена Анатольевича, вот и он сам. Хлебает коньяк из чайной кружки и курит сигарету. Ольга Олеговна зашла, взяла со стола бутылку и допила из горлышка оставшуюся половину. Села на стул, закурила беломорину и задумчиво уставилась на начальника.
— Подумалось что все, здравствуй солнечный Магадан.
— Что это был за тип?
— Если ты о прокуроре, то это уполномоченный из Москвы, приехал бороться с хищениями на производстве и приписками. И сразу к нам. Сдали кого не жалко. Теперь вот фиг, всё как положено, ни одной бутылки налево, ни пачки сигарет. Только между собой, никаких кладовок.
— А где всё, мы же с тобой утром отгружали два ящика коньяка, всё было там. Потом я уехала.
— Понятия не имею, кто так художественно всё провернул. Дай бог ему крепкого здоровья и долгих лет жизни. Да и на кой оно нам надо, знать как да что. Мы ничего не знаем, ничего не видели и не было ничего такого. Отчёт сдали? А да, мне же главбух чирикала, что все прошло нормально. Заговариваться тут скоро начнешь. До пенсии два года.
На этом месте начальник достал из сейфа ещё бутылку коньяку, а я пошёл в сторону юга. На тринадцати метрах, глаз два метра над поверхностью. Нам надо на Белый Колодец. Летом, в июле темнеет поздно. Наконец на месте, светло, седьмой час. Все так же, как и в той жизни, полуциркульный обрыв, прямо под ним озерко, на поверхности которого пляшут три водяных горба, здесь очень мощные ключи. Пробуем воду, я пью, Макс что-то бормочет, выдает вердикт, что вода хорошая, чистая, гораздо лучше той, что в больничном озере. Можно набирать. Захожу по шею, стою так минут двадцать, все, можно выходить, двести тонн в запасе есть. Занятное ощущение, выходить сухим из воды. Вышел, и не течет с тебя, и ноги сухие.
— Что у нас с запасом энергии?
— Пять процентов, хорошо под землей прошлись.
— В ледяной воде было нормально как в комнате. Климат контроль?
— И климат-контроль и фильтры, всё есть. Можем дышать на дне Марианской впадины. Скажи что делать там нечего, темно и скучно.
— Ладно, время у нас почти семь вечера, сейчас два километра по лесной дороге. Там будет широкая просека и высоковольтная линия. У нас ещё два часа светлого времени. Вперёд.
— Могу сделать небольшие ходули из поля, шаг станет шире, дойдем быстрее.
Дошли за десять минут. В это время в лесу никого, располагаюсь возле высоковольтной опоры. Достаю ростовое зеркало от трельяжа. Снимаю рубашку. В общем тельце тренированное, но упал-отжался и прочее делать надо. Так. Лицо.
— Макс, надо что-то делать с мордой лица. Волосы опять же.
— Давай попробуем изменить черты лица, питательных веществ в организме достаточно. Смотри в зеркало и будем думать. Нос, что?
— Горбинку оставляем, кончик носа не такой мясистый сделай чуть поострее, поизящней. Надбровные дуги вровень со лбом и глаза не такие запавшие. Под глазами эти бугры убрать, щеки чуть усадить, брыли усадить, лицо поовальней, но подбородок пусть такой и останется. Уши, их прижать и уменьшить, чтоб ваще не видно было. Брови в меру тонкие, ресницы в меру, прическа чуть подлиннее. Типа каре.
— Будет морда топориком. Цвет глаз меняем или как?
— Пусть так и будет серый. Потом если что поменяем. Это я к чему, сейчас поужинаем, потом отдых. Но сначала прикинем что раздобыли на складе.