– Сержант и махоркой след посыпал, — припомнил Стрелюк.
Запутав следы, хлопцы оторвались от преследования и возвратились на базу.
Доставленные Кормелицыным и его группой продукты были кстати. Мурзин, проявивший вдруг поварские способности, с помощью Дуси приготовил лепешки и полтавские галушки. Мы пили чай, заваренный листьями лесной малины, с большими кусками сахару. Завтрак получился на славу.
СУДЬБА ЛЕШИ КАЛИНИНА
Где бы я ни был, что бы ни делал, мысль о судьбе Леши Калинина меня не покидала. Теперь, когда выбрано место для базы, установлено непрерывное наблюдение за железной дорогой и организованы диверсии, мы получили возможность наведать своего боевого товарища. Если он поправился настолько, что сможет идти, надо забрать его с собою. Если же этого сделать еще нельзя, то узнать, в чем он нуждается, и помочь.
Выполнение этой задачи я возложил на Костю Стрелюка и Володю Савкина. Костя у нас заменял Лешу. Он был очень наблюдательным и хорошо ориентировался на местности. Сообразительный, смелый и выносливый, Володя был достойным напарником Кости.
Я весь день провел за составлением подробной схемы маршрута для Стрелюка и Савкина. А вечером проводил их до опушки рощи и пожелал счастливого пути и удачи.
Потянулись томительные и тревожные дни ожидания. О чем бы ни говорили хлопцы, а в конечном счете разговор сводился на отсутствующих товарищей.
Прошло пять суток со дня ухода Стрелюка и Савкина. Ребята не возвращались. Что могло с ними случиться? Кто-то высказал предположение, что Лешке трудно идти и они делают малые переходы. Это до некоторой степени нас успокаивало…
Прошло шесть дней. Костя и Володя возвратились… без Леши. Посыпались тревожные вопросы, на которые они еле успевали отвечать. Стрелюк и Савкин подробно рассказали, что им удалось узнать.
На место разведчики пришли утром, но к дому, где был оставлен Леша, решили подойти вечером, чтобы не привести за собою немцев. День использовали для наблюдения за домом. Косте и Володе показалась подозрительной полнейшая тишина во дворе. Не слышно даже собак, а когда оставляли Лешу Калинина, собаки были.
Вечером разведчики подошли к дому и постучали в дверь. Дверь открыла хозяйка. Хлопцев она встретила слезами и причитаниями. Из воплей нельзя было ничего понять. Одно было ясно, что случилось несчастье. Немного успокоившись, она рассказала о том, что произошло.
На пятый или шестой день после нашего ухода Леша почувствовал себя настолько хорошо, что слез с сеновала и начал ходить по двору. Увидав это, хозяева одновременно и обрадовались и испугались. Их радовало быстрое выздоровление раненого, за которым они старательно и заботливо ухаживали. Но они испугались, что соседи могут заметить постороннего и донести полиции..Поэтому хозяйка уговорила Лешу спускаться с сеновала только ночью, чтобы никто не видел. Опасения оказались не напрасными. Хотя Леша больше не выходил днем, но предосторожность была запоздалой.
Как-то ночью в дом постучали. Хозяин открыл дверь. У порога стоял мальчик лет одиннадцати.
– Дядьку, до вас завтра прийдут полицаи, — выпалил мальчик.
– Шо ты мелешь? — спросил хозяин, ошеломленный известием. — Чего им у меня трэба?
– Я нэ знаю. Мамка узналы от жены полицая и сказалы: бижи и скажи, що прийдут. Тильки щоб нихто нэ бачив. Я и прыйшов, — залепетал мальчик под строгим взглядом обходчика. Он заторопился: — Так я побежал. Прощавайте.
Хозяин выругался вслед мальчику, сам же поспешил рассказать все это жене.
– За що ж ты на хлопчика накричал? — спросила она.
– Может, его подослали, — ответил хозяин, хотя и сам этому не верил.
Хозяин и Леша почти всю ночь обсуждали создавшееся положение. Леша решил уйти в лес, но обходчик и слышать об этом не хотел. Затем он ушел в дом и через несколько минут вышел вместе с женой.
– Олекса, злазь видты, — сказал он озабоченно. — Мать постелет во ржи на огороде.
Вскоре Леша лежал на мягкой постели и вдыхал утреннюю свежесть. Возле него лежали хлеб, соль, огурцы, помидоры, сырые яйца и стояло ведро с водой. Хозяин, тем временем, подпушил сено, на котором лежал раненый. Хозяйка вынесла из дому и запрятала бинты и медикаменты. Ночь прошла в заботах и приготовлениях.
Наступило утро. Хозяйка выгнала корову в стадо. После завтрака хозяева пошли работать в огород. Муж сорвал ржаной колос, помял его, и на ладони оказались крупные зерна. Он попробовал их на зуб и сказал:
– Через день-два жито косить надо.
– Косыть так косыть, — сказала хозяйка, чтобы поддержать разговор. Ее тяготило молчание.
– Урожай в цьому роци добрый.
– Яким же ему буть?
– А вот и их черт несет, прости, господи, мою душу грешную.
– Бог с тобою. Який ще там черт? — не поняла жена. — Кого несет?
– Непрошеных гостей, — сказал он, показывая глазами на дорогу. — Ковыряйся тут. Ты ничего не знаешь. Поняла?
Вместо ответа жена только наклонила голову… Полицейские подошли к калитке. Псы подняли злобный лай.
– Эй, хозяин, принимай гостей, — закричал старший полицейский в щегольских хромовых сапогах. — Не ждал, наверное?
– Хоть не ждал, а рад привитать у себя дорогих гостей, — весело сказал хозяин и поспешил навстречу полицейским, думая про себя: «Черт вам рад», а вслух приветливо заговорил: — Чем я заслужил честь приветствовать высоких гостей? Добрый день!
– Приглашай в дом, — скорее потребовал, чем попросил полицейский.
– Милости прошу к нашему шалашу. Гость в хати – свято в кимнати, — пригласил хозяин и крикнул жене:
-Стара, а стара! Хиба ты не бачишь? Гости прийшлы. Ставь самовар.
Полицейские переглянулись. Вошли во двор. Трое полицейских направились в дом, а двое остались на улице.
– Прошу до хаты, — приглашал остальных гостеприимный хозяин. — Вот жара так жара. Может, кваском угостить, так я мигом в погреб сбегаю.
– Ничего нам не надо. Мы покурим на свободе, — ответили полицейские, которые остались во дворе.
– Мы не староверы, можно курить и в хате. Но, как говорится, вольному воля, спасенному рай. Тильки осторожно с огнем. Бачите, какие ветры? Все горит, как порох.
Вошли в дом. В доме был безупречный порядок. На подоконниках стояли пышные цветы. В комнатах прохладно. Хозяин почувствовал себя увереннее и старался быть веселым и беззаботным.
– Прошу, присаживайтесь, господа, — приглашал он, смахивая со стульев невидимую пыль. Полицейские не спешили садиться. Они прохаживались по комнате и внимательно ее оглядывали.
– Скажите, господа, как дела на фронте? Скоро окончится война? — спросил хозяин, когда «гости» сели. — Оно, конечно, может, то тайна. Вы люди ученые и в начальстве ходцте, потому я вас и спрашиваю. А як шо не так, то выбачайте. Не письменный я. Всего два роки учился в приходской школе…
Хозяин старался говорить по-русски, но ему это удавалось с трудом.
– Фюрер готовит последний удар по большевикам, — ответил польщенный полицай, воровато бегая глазами по комнате.
– Та шо вы? Невже-таки последний?- сказал удивленно хозяин и добавил: — Дай-то бог. Может, и война скоро закончится. Дорогу отремонтируем, поезда пойдут, а то безработным живу.
Разговор не вязался. Но и для обыска не было повода. Надо было его придумать. Хозяйка начала накрывать стол.
– Зачем это? — спросил полицейский. — Что вы хотите нас задобрить?
– Христос с вами. Нашо обиду человеку чинишь? — обиделся хозяин. — Я до вас со всей душой.
– Ты ко всем «со всей душой»: и к нам, и к партизанам, — перейдя на «ты», сказал строго полицейский.
– Причем тут партизаны? — удивился хозяин, понимая, что настоящий разговор только начинается.
– Нечего дурака валять, говори, где прячешь большевика?
– Ах, вон оно шо?- облегченно вздохнул хозяин. — Напугали… Разве шило в мешке утаишь? Вы про сына? Так вон его портрет, висит на видном месте. Не ховаю, все ж таки сын. А то, шо он ущел с Красной Армией, его дело. Он уже сам отец. Я ему не указ, я за него и не ответчик. Вот так…