И после его смерти продолжали приходить письма от его бывших пациентов, а кое-кто приезжал лично…
В последние годы своей жизни профессор часто ездил за границу — в командировки. Десятки людей достойно представляют нашу науку на международных форумах, устанавливают контакты, завязывают связи, но далеко не всем дано сочетать свою миссию с личным обаянием, не все наделены талантом с первых же слов привлекать к себе не только мысли, но и сердца. А ведь связи такого рода только тогда оказываются поистине прочными, когда содружество идей подкрепляется взаимным уважением, взаимной симпатией и взаимным доверием людей, эти идеи исповедующих.
Я никак не хотел бы заслужить упрек в попытке создать идеального героя — идеальных людей, как известно, нет вообще, и хорошо, что нет, и мой тесть таковым не был.
Но он был по-своему неповторим.
И неповторимость его заключалась не только в сочетании лучших качеств ученого, врача-практика, начальника, солдата, дипломата, но также и в том, что дома, в семье, он, оставаясь самим собой, умел поддерживать ту же атмосферу всеобщего равноправия и взаимного уважения, легко и естественно уходя, когда это было нужно, на задний план.
Так что поговорка «никто не пророк в своем отечестве», точно отражающая положение вещей в десятках других случаев, — особенно в семьях людей выдающихся, — нам была, в сущности, ни к чему.
Именно терпимость и взаимное уважение развивал во всех членах своей семьи мой тесть.
Он умел быть главой семьи, не настаивая на этом, не подчеркивая этого, не пыжась, не ставя себя в положение исключительное. Никогда или почти никогда не шел на открытый конфликт с многочисленными женщинами своей семьи — «зачем укорачивать долголетие?». Блестяще владел сотней других способов выразить свое несогласие, нежелание, неохоту; можно просто не расслышать того, что слышать не хочешь, можно сделать вид, что забыл то, что забыть никак не мог, можно каламбуром свести в шутку начатое кем-то «выяснение отношений», можно все дальше и дальше отодвигать неприятный момент… Благодаря такой тактике, в семье не бывало открытых ссор — как это важно для детей, как бесконечно важно! — и поддерживалось постоянное равновесие женской и мужской ее части, так сказать, статус-кво.
От неприятного разговора можно было уйти и буквально, срочно чем-нибудь занявшись. Профессор никогда не чурался самой черной работы по дому, а на даче постоянно ходил в рабочей куртке, с молотком, лопатой, граблями или метлой в руках, и посторонние, заходившие спросить, не сдается ли комната, без промаха принимали его за дворника. Стоит ли говорить, что комнат он не сдавал, так же как не выращивал клубнику для рынка и не устраивал картофельных грядок там, где могли расти цветы.
Он любил гостей — своих, жены, дочерей, любил расспрашивать приехавших издалека, и сам, со вкусом и блеском, лишь иногда рисуясь немного, умел поддержать беседу. Гости могли возникнуть внезапно — друзья младшего поколения так обычно и поступали, — хозяин был неизменно приветлив; годами воспитанная выдержка давала ему возможность быть в хорошем настроении даже тогда, когда на самом деле радоваться было решительно нечему.
Детям, как и ученикам, он подавал личный пример.
Если на работе он бывал вынужден иногда прикрыться броней генеральского мундира, то дома держался просто и категорически пресекал неуклюжие попытки недалеких людей создать комнатный культ его личности.
Знаете это извечное: т-с-с-с, папа работает? Так вот, в его доме этого самого т-с-с-с не существовало. Дверь кабинета, за самыми редкими исключениями, всегда оставалась открытой — читал ли он, писал ли статью, принимал ли учеников, правил ли верстку будущей книги. Мелочь, деталь, штрих — но какой существенный для домашних, для их настроения, для погоды в семье, для тех же детей: они просто не могут плохо вести себя, понимая, что тут же рядом, не запираясь от них, работает отец.
Да и что за семья, большую часть дня разделенная закрытой дверью… Шум в столовой, телефонные звонки, разговоры, смех, конечно же, мешали ему работать, но он сознательно не закрывал дверь, подчеркивая непреложность своей связи со всем происходящим в доме.