Последние слова она сказала с едва уловимой усмешкой, я облегченно вздохнул, но сразу нахмурился.
-Ты видела Фела?
-Феликса…
-Какая разница?
Она ущипнула меня за живот.
-Ну хорошо, сдаюсь. Ты видела Феликса?
-Можно сказать и так, он был очень занят с твоим дядей. Я видела его мельком. – Кажется, она над чем-то размышляла, затем снова добавила, - И кстати, дюжина твоих родственников приглашена на обед. Если так можно его назвать. Как они выразились – подобная встреча разрешена в высших кругах. Мерзость.
Я нахмурился, понимая насколько ей тяжело было слышать подобную реплику от моей матери.
-Не стоит на это так реагировать.
-Но Лука…
Я поцеловал ее в макушку.
-При каждом удобном случае она ждет от тебя подобной колкости. Не позволяй ей такого отношения.
Ее плечи постепенно расслабились.
Майя заснула.
Лежа неподвижно в течение нескольких минут, я не мог собраться с мыслями. В голове беспорядком кружили обрывки уходившего дня, на смену приходившее свое подлое предательство. Представить ее реакцию на мое мнимое обвинение, как ее доверчивые глаза сменяются презрением и ненавистью, как два изумруда превращаются в холодные алмазы – я не мог. От этой мысли в груди прорезалась глубокая ноющая рана.
Она никогда не узнает о моих тревогах.
Стараясь не разбудить Майю, я разомкнул объятия и медленно опустил ее на подушки, накрыв Майю пледом.
Закрыв за собой дверь в ванной, я уставился на свое отражение в зеркале, рассматривая черты лица. Прикоснувшись рукой щеки, ощущая трехдневную щетину, я побрился, принял душ и снова вернулся в спальню.
Не снимая халата, зарылся под плед, притягивая к себе спящее тело Майи. Только сейчас со злостью осознал – я никогда не буду достоин этой девушки.
День 92 до свадьбы
Я напряженно стоял напротив книжной полки, терпеливо ожидая, когда Майя соизволит повернуться ко мне и во всем объясниться. Видит Бог эта девчонка умеет вывести меня из себя. И позволять делать со мной, что взбредет ей в голову.
Делая вид, что не обращает на меня внимания, Майя перебирала книги, раскладывая их в точном порядке по алфавиту. Не знаю почему, но мне не понравилось ее игнорирование, нежели чем это делают другие мои сотрудники. И это меня больше всего выводило меня из себя.
Мария пускала на меня задумчивые взгляды, высовывая свою голову из каморки. Ее глаза то сужались, то расширялись. Я пытался дать ей понять ответным взглядом, что не потреплю подобного отношения и практически слежки. Не понятно – почему она так боится за нее, когда я рядом?
Прошло еще двадцать минут, но Майя так и не прервалась от занятия и не проявила знаки внимания и вообще видимости моего присутствия. Я сжал рукоять трости. Нога от перенапряжения адски болела, заставляя мое тело вернуться в кабинет, но еще не время.
Поговорить с этой девушкой и попросить у нее прощения – самое важное.
Черт возьми!
Да кто она мне?
О Боги я наверное спятил, если не хочу видеть в ее глазах страх и ненависть.
Тяжело вздохнув, я посмотрел еще раз на часы. Прошло еще минут десять.
Неожиданно Майя вскинула голову, не встречаясь со мной глазами, глядя прямо в потолок. Я наблюдал за ней в полном молчании, пока она не вернулась в прежнее положение.
Проклятье! Да сколько можно?!
С глухим рычание я поднял Майю за локоть:
- Надо поговорить!
Сотрудники в изумлении воззрились на сцену, бросив свои дела. Слишком напряженно следя за ситуацией. Плевать на них.
Майя дернула рукой в попытке высвободиться из моей хватки, но я еще сильнее сжал ее локоть.
- Пусти! – прошипел она. Девушка плотнее сжала губы от гнева. На меня это подействовало обезоруживающе. Все мое самообладание катилось к черту.
- Только после того, как мы поговорим. Нет, можешь не пытаться просить у них помощи. Никто не посмеет перечить мне, - прошептал я ей в ухо, и вывел девушку из торгового зала. Едва оставшись одни в кабинете, я так и не отпустил ее ладонь.
Я просто не мог ее отпустить. Малейшее прикосновение к нежной коже, пробуждало во мне чувства, неизведанные никогда. Продолжая, молча смотреть на нее, девушка вдруг набросилась на меня. Моментально среагировав, я, стараясь не причинять боль маленькой тигрице, повернул ее к себе спиной, крепко обхватив руками за ее талию.
Глупо, очень глупо.
Боль в ноге казалась нестерпимой.
Голова от боли закружилась, я с трудом устоял на ногах.
- Пусти… - повторила Майя почти жалобно.
- Нет.
-Я не собираюсь пресмыкаться перед тобой, как это делают другие и выполнять каждое твое требование. Не понимаю, почему они давно не стукнули тебя по голове?
Я усмехнулся.
- Готов огорчить тебя – все они бояться потерять работу.
- Я не боюсь.
Это было сказано таким тоном, что я невольно засмеялся.
- От бедняка и слышу. Количество твоих долгов могут позавидовать самые настоящие богатеи.
Майя дернулась в моих объятиях. Несомненно мои слова глубоко ранили ее и без того ущемленную гордость. Приняв поражение, она расслабилась.
- Как ты узнал?
Внутри меня все передернулось, от прозвучавшей жалости и боли в ее голосе.
- Одно из моих плохих качеств – желание знать все обо всех, с кем имею честь работать и получать трехтомником «Война и Мир» по голове. - Я прикусил себе язык. Рядом с ней я готов покаяться во всех грехах. Пусть я мало ее знаю, я готов горы свернуть ради нее.
- Ваше чувство юмора меня раздражает.
- Май давай перейдем к первой просьбе?