Перед уроками сегодня стало известно о том, что наш класс перешёл со второго места сразу на пятое. Ну, не обидно разве? Ещё того обиднее было узнать, что перегнали нас два самых отстающих класса: седьмой «в» и пятый «а».
Первое место по-прежнему всё ещё держат первоклашки. Но никого из нас эти кролики не пугают своими достижениями. Уж кого-кого, а их-то мы в любой день и догоним и перегоним. Опасным кандидатом на полёт сейчас становится седьмой класс «в». Они, как говорят, решили занять первое место во что бы то ни стало.
Инночка Слюсарёва узнала от надёжных ребят, что семиклассники поклялись презирать всех, кто получит хоть одну двойку. А вчера все девочки этого класса пришли с чёрными бантами в косах и сказали, что будут носить их всю жизнь, если не завоюют права на полёт.
Это уже что-то вроде психической атаки. Но мы не испугались, хотя, конечно, хорошо понимаем, что нам теперь придётся уже серьёзно соревноваться. Ребята в этом классе дружные, без боя они не уступят права на полёт. Хоть бы до каникул подправить немного наши дела!
Между прочим, Валерий Павлович (инженер; он живёт в нашей квартире) сказал сегодня, что слово «каникулы» переводится на русский язык как «собачье время».
Я об этом не знала и спросила, почему так плохо переводятся «каникулы»?
Валерий Павлович сказал:
— Когда-то в древнем Риме римляне называли самую яркую звезду на небе из созвездия Большого Пса «Пёсьей Звездой». Появлялась она над Римом в конце июля, как раз в то время, когда наступали самые жаркие дни и когда в городе всё замирало. Люди в такую пору сидели дома, отдыхали от жары и работы. Вот оттуда, из глубокой древности, и пришло к нам слово «каникулы».
2 декабря
Ура!
Вырвались, наконец, на первое место. Достигли!
А какой молодец Вовка Волнухин! Он и вчера получил пятёрку, и сегодня порадовал класс. Три пятёрки внёс на текущий счёт класса! Да по каким ещё предметам пятёрки-то! По геометрии и по английскому! Мы устроили такое чествование лауреата учёбы, каких ни один римский полководец и во сне не видел. Вовку качали, носили на руках показывать другим классам, а когда провожали его после уроков, ребята несли впереди его учебники, тетрадки и раскрытый дневник на портфеле. Впереди шёл весь класс, распевая сочинённую Лийкой «Славу лауреата учёбы» на мотив «Картошка»:
Песня была такая длинная, что её хватило до самого подъезда детского дома. При входе в детдом Вовку снова подняли на руки и передали воспитательнице, как жемчужину детдома. Чи-лень-чи-пень говорит, что Вовку «прищучили» в спортклубе. Будто пригрозили ему исключением, если он не выправит отметок.
— У нас, — похвалился Чи-лень-чи-пень, — свой закон! Хочешь быть боксёром — закаляй силу воли, учись только на «хорошо» и «отлично». С двойками у нас не разрешают тренироваться. Короче говоря, взяли Вовку в оборот, прикрепили к нему двух студентов-боксёров, и теперь его уже не нокаутируешь двойками.
А я думаю, Вовка взялся за ум после разговора со мною. Не знаю уж, какие там студенты-спортсмены и по каким предметам занимаются с Вовкой, но к дяде Васе он ходит каждый день и вместе со мною грызёт математику, как мышь.
Дяде Васе он понравился.
— Вовка замечательный парень, — говорит он, — только запущенный! Неорганизованный! Но толк из него будет! Определённо!
8 декабря
Марго исчезла. И вчера и позавчера её не было в классе. Я ходила к ней на квартиру и там узнала от соседей, что мать увезла Марго в какой-то монастырь лечиться. Вернётся Марго обратно не раньше как через десять дней.
Какое безобразие!
Пока мы собирались помочь Марго, мать действовала.
Правильно говорит дядя Вася: «Ничего не откладывай на завтра. Завтрашним днём живут только те, кто не знает, что делать с сегодняшним днём!»
14 декабря
Когда в школе узнали о том, что Марго повезли лечиться молитвами, все возмущались, а Дюймовочка даже заплакала. Потом мы узнали, что этот монастырь называется Ипатьевским, а Тарас Бульба рассказал про него такое, что волосы на голове шевелятся.
— Угробит эта тёмная бутылка Машу, — ворчал Тарас Бульба.
Он сказал, что неподалёку от этого самого монастыря находится незамерзающее озеро, которое невежественные люди считают святым озером.
— И что делают, подумайте, — стучал по верстаку кулаками Тарас Бульба, — уверяют больных, будто стоит проползти им на четвереньках вокруг незамерзающей святости, как сразу станешь здоровым.
Ну, как можно верить в такую чепуху? И особенно сейчас, когда в небе проносятся спутники, искусственные планеты?
Но что для матери Марго спутники и планеты? Что ей наука? Ненависть так переполняет меня, что не могу писать.
19 декабря
Марго привезли после «лечения молитвами», и сразу же с вокзала её забрала «Скорая помощь».
Сегодня узнали подробности «лечения».
Бедняжку Марго мать заставила ползти вокруг озера. А Ипатьевское озеро такое огромное, что здоровый человек и тот бы заболел на полдороге. Конечно, для больного сердца Марго такое лечение кончилось ужасно.
В тот день шёл дождь со снегом, ветер пронизывал насквозь, но земля ещё не замёрзла, и Марго ползла по липкой грязи рядом с матерью, которая орала во весь голос молитвы.
Сейчас Марго находится в больнице.
Вся школа узнала об этом диком лечении. Старшеклассники позвонили в редакцию «Ленинградской правды», и вот сегодня у директора в кабинете произошло настоящее сражение. Представитель газеты, врачи, комсомольцы школы и некоторые родители говорили с матерью Марго часа два. Не знаю, о чём уж там шёл разговор (из нашего класса никого не пригласили), но когда мать Марго выскочила из кабинета вся заплаканная, весь наш класс (мы стояли на всякий случай у дверей) тоже стал кричать:
— Надо согласиться на операцию!
— Почему вы не верите науке?
— Пожалейте Марго!
Но мать совсем обезумела. Она смотрела на всех заплаканными глазами и твердила упрямо:
— Не дам ребёнка резать… Не допущу… Через мой труп только возьмёте…
Тут из кабинета вышел Пафнутий, обнял её за плечи и сказал спокойно:
— Не надо кричать! Надо спасать ребёнка! Пока ещё не поздно. И поймите, что вам придётся отвечать по суду, если после монастырского лечения умрёт ваша дочь.
23 декабря
Всё-таки Марго оперировали. Мы узнали об этом во время большой перемены, а уже после уроков я и Лийка побежали прямо из школы в больницу. К Марго нас не пустили, но мы узнали, что лежит она в первом этаже, и, конечно, начали заглядывать во все окна этого этажа. После долгих поисков, мы всё-таки увидели Марго. Она показалась нам такой бледной, что мы испугались и решили спросить врача, выживет ли она. Сказали ему, что она лежит и смотрит в потолок и всё время почему-то шевелит губами.
— Операция прошла отлично! — сказал врач. — А в окна вам заглядывать нечего. Она только расстроится, если, увидит вас! И вообще не беспокойтесь! Девочка ещё здоровее вас будет!
— А когда к ней можно зайти? — спросила я.
— Не раньше как через три дня!
26 декабря
Вчера были в палате у Марго всем классом. Только всех сразу нас не впустили, а впускали по пять человек. Мы ходили по очереди, но мать Марго сидела у её кровати два часа и портила всем настроение разными глупостями. Кто ни подходил к Марго из ребят, мать говорила, что Марго только потому осталась жить, что за неё какой-то старец Макарий молился и днём и ночью.