— Вы знаете, что вас ждет?
— Да, знаю.
— Нет, не представляете. Начитались книг. Нелегкая будет жизнь. Опасная. Не пожалеете ли?
— Не придется за меня краснеть, — отчеканил Ермаков. — Можете посылать на любое задание.
Пустой вагон был неуютным и холодным. А тут еще погас свет. Ермаков поежился. Вдруг сзади с шумом распахнулась дверь. Ермаков почувствовал, как кто-то положил ему на плечо тяжелую руку. Над ухом хрипло пробасили:
— Деньги есть?
Капитан боковым зрением увидел у себя за спиной двоих. Один был невысокий, кряжистый, в короткой тужурке, без головного убора. Второго разглядеть не удалось. В следующую минуту Ермаков безмятежно ответил:
— Есть. Без валюты не выхожу из дома.
Такого бесстрастного ответа грабители не ожидали. Смутила смелость пассажира. Несколько секунд они молчали в растерянности. Капитан милиции воспользовался их замешательством, с вызовом продолжал:
— Будете брать?
Кряжистый бандит сказал второму:
— Не тронь. Пошли дальше.
— Постойте. — Ермаков привстал и схватил одного за руку. — Куда? А деньги?
Кряжистый вгляделся в лицо Ермакову и радостно воскликнул:
— Мать родная, Юрка!
Это оказался не кто иной, как дружок Васьки «Бомбы», Валерка. Сообщник Валерки сел напротив капитана, поджал губы. Монгольского типа лицо его луна окрасила в синевато-бледный цвет.
Ермаков для порядка снял с «дружков» «стружку» за то, что не умеют «работать».
— Ты куда? — спросил пристыженный Валерка.
— К Ваське.
— Зачем?
— Есть дело.
— Хорошо. Да только вряд ли его застанешь. Он завербовался после твоего отъезда на Север. Ему солнце здесь не светит.
Эта новость встряхнула Ермакова. Может быть, он сам его напугал? Что делать? Ехать на встречу или возвращаться? Но в конце концов Ермаков счел свои подозрения напрасными: если бы ему «Бомба» не поверил, то предупредил бы всех сообщников. Валерий не проявил никаких признаков недоверия Ермакову. Выкладывал все новости. Значит, операция продолжается. В Апрелевке все трое вышли.
— Пойдем ко мне, побудешь до утра, — предложил Валерка.
— Пожалуй, — согласился Ермаков. Он отметил, что настроение у преступников скверное. Видимо, они рассчитывали сорвать куш с какого-нибудь пассажира.
Распрощавшись с «монголом», Ермаков последовал за Валеркой. Тот привел его на пятый этаж многоквартирного дома.
— Располагайся.
— Один живешь?
— Мать. В отлучке.
Немного поболтали. Ермаков пытался заполучить какие-либо сведения о скрывающемся главаре банды, но Валерка о нем ничего не знал. Он коротко буркнул:
— Не вхож. С ним связь через «Бомбу».
Валерий рассказал о себе. Ему двадцать семь. Четыре года отсидел за соучастие в разбойном нападении на какого-то профессора. Вернулся из колонии неделю назад. Имеет на руках предписание сразу же по прибытии к матери стать на учет в милиции. Не торопится. Ему «светит» административный надзор. На счету у него уже был после возвращения из колонии не один грабеж. Валерий знал: если поймают, то новый срок «заработан». Поэтому стал осторожничать. Разделились в шайке воры по парам. Валерка ездит с «монголом». Имя его он не может запомнить, так как «его не выговоришь». «Монгол» раньше Валерки вернулся из мест лишения свободы. Дела прежние не бросил. Живет по чужому паспорту. Его разыскивает милиция.
Утром Валерка вызвался найти Ваську «Бомбу».
— Сиди у меня. Жди.
Но к обеду он вернулся ни с чем.
Поздно вечером Ермаков пошел искать «Бомбу» вдвоем с Валеркой. И надо же такому случиться: на одной из улиц, прижимаясь к безлюдной ее стороне, «Бомба» лицом к лицу встретился с Ермаковым и его попутчиком. Он удирал из города. В руках нес чемодан.
— Вы? — удивился Васька. — Откуда взялись?
— К тебе.
— А я тебя, Юрака, не признал, — сказал Василий. — А «Слон» где?
— У меня. В надежной «малине». Я к тебе — дело есть.
— Что за дело? — поинтересовался Василий. — Пойдем вон туда, в скверик, присядем.
— Охоты не стало говорить, — притворился Ермаков, — уматываешь.
— Выкладывай, — потребовал Василий.
— Дело, — зашептал капитан, — лучше не придумаешь. Поэтому приехал. Пятнадцать кусков. Разделим. Всем хватит.
Васька задумался. Потом сказал:
— Ладно, вхожу в пай, валюта нужна. Без гроша в кармане.
Ермаков произнес:
— Не с пустыми руками, надеюсь, входить в пай желаешь?