— Нет дома… Причем здесь Тоня? — подняла плечи рослая Воронина-мать. — Свалить всю вину на дочь! Девочки, наверное, отметили какое-то событие. Что тут криминального? Зачем сгущать краски.
— Криминального? Кончается и таким…
— Опять замечу, — зарокотал баритоном Роман Николаевич, — рано паниковать. Всего десять часов вечера. Найдется ваша Лена. Никуда не денется. Не иголка.
— Именно, — кивнула шапкой-париком Лара Львовна. — Она, возможно, зашла к приятелям. Увидите: все кончится благополучно… Милиция напрасно встревожена. — Лара Львовна говорила со мной и точила пилкой длинные, покрытые розовым лаком ногти. Она не смотрела на меня. Похоже, ей представлялось, что я не заслужил должного внимания.
— Я разделяю беспокойство Дубровиной. Припомните, где бывает Тоня. Надо помочь в поисках Лены.
— Боже мой, — махнула пилкой для ногтей Лара Львовна, — утомили, откуда нам знать, с кем и куда пошла Антонина?
— Ручаемся головой за нее, — Роман Николаевич свернул трубочкой журнал «За рулем» и бил им себя по колену. — А вы, если переполнены забот и тревог за судьбы молодежи, то находите применение теплым своим чувствам в другом месте. Наша квартира благополучная. Занимайтесь трудными.
Родители Тони не принимали к сердцу мое беспокойство. Я напрасно тратил время. Сытые, самодовольные, Воронины не терзались угрызениями совести. Все мои замечания они встречали с иронией. Ни за свою дочь, ни за чужую они не волновались. Разговаривали мы друг с другом на разных языках. Время двигалось к одиннадцати вечера. Антонина не возвращалась. Делать у Ворониных было больше нечего.
2
Встреча с Ворониными подействовала ошеломляюще. Не подозревал, что есть такие родители. В сознании «прокручивались» фразы Лары Львовны и Романа Николаевича. «У нас все вечера заняты. Дочь часто одна остается дома. Мы разрешаем ей приглашать в гости кого угодно и ходить с тем, с кем считает нужным. Лишь однажды у нас было объяснение с Тоней. Она пришла домой под утро. Да, у девочки нашей есть парень по имени Сережа. Он вернулся из армии, работает водителем автобуса».
Решил сам поговорить с Валей Седневой, а потом уж разыскивать Сергея. Валю застал у плитки: она варила, узнал по запаху, картошку. Матери дома не было. «Вот-вот должна прийти. Готовлю ужин». Узнал, что Седнева-мать работает мотористкой на швейной фабрике. Задаю те вопросы, которые приготовил для Антонины. Она повторяет то, что уже рассказывала Лениной матери.
Взрослый брат Вали, в спецовке, с молотком и гвоздями в руках, мастерил в прихожей ящик для цветов. Внимательно слушал наш разговор. Когда зашла речь о Сергее, вставил:
— Это Голубев. Знаю, стиляга. Живет за углом.
Он назвал улицу и номер дома.
Хотел уже уходить, но вошла мать Вали. Пришлось ей рассказать, в чем дело. Сделал это без охоты. Боялся реакции, как в семье Ворониных. Но Седнева, напротив, очень близко приняла к сердцу исчезновение Лены. Ее она хорошо знала, как подругу дочери. Седневу поразило, что девочки распивали спиртные напитки. Да еще в кустах, как алкоголики. Сделала дочери строгий выговор. Пригрозила:
— Обожди, займусь. Без следователя. Долго будешь помнить. Отчитаешься за все действия.
Валя старалась задобрить мать. Сняла с нее пальто, помыла высвободившуюся от продуктов хозяйственную сумку.
— Мамочка, так вышло, — оправдывалась она, — мы с Леной не хотели выпивать, но Тоня, как репейник. Выпила-то две капли. Пригубили.
— И Лена? — спросил я.
— Чуть больше. У нее горло болело. Антонина ей сказала: прополоскай шампанским — как рукой ангину снимет.
— Наивные дурочки, — закипятилась Седнева. — Дополоскались. Может, уже нет в живых Лены? Сколько раз говорила: держись подальше от Антонины. Иди в свою комнату.
Когда мы остались одни, женщина тяжело вздохнула:
— Не стану расхваливать дочь. У нее много недостатков. За них ей достается. Не жалую. Люблю порядок. И пока, слава богу, удается. Но в голове не держала, чтобы Валя вот так на улице, в овраге… Одно могу сказать: каждому ее слову верьте. Между нами все честно. Валя меня ни в чем не обманула. Корень был — Антонина.
— Что-нибудь знаете о ней?
— Да, поэтому запретила дочери встречаться с Ворониной: раньше Антонина к нам частенько заходила.
— Что произошло?
— Не хочу сплетничать. Одним словом, распущенность.