— С давних времен бытует такая легенда — тот, кто нуждается в своей второй половинке и хочет обрести истинное счастье должен в полнолуние собрать своих друзей, которые бы были несходны цветом, статью и душой, и, задобрив ночное светило, прогуляться в старом парке. Паломничество молодых отчаянных сорвиголов в полнолуние в парк не ослабевает, но редко кому удается получить то, что хотят. Не чаще чем пару раз за век случается чудо, и взывающему приходит его судьба. Так вот, ты — стала судьбой Кларенса.
— Хороша судьба! — хмыкнула я осторожно. — Отчего-то меня никто не спросил, хочу ли я такой… — герцог хмуро глянул на меня. — Простите ваша светлость, — тут же поспешила извиниться я. — Я больше не посмею прервать вас. Просто в моем мире люди гораздо непосредственнее выражают эмоции, нежели чем у вас.
— Животные инстинкты преобладают?
— Предпочитаем непокалеченную психику… — не удержалась я от шпильки, и тут же опустила голову, снова извиняясь.
— Кхгм… Интересная теория, — сухо обронил герцог. — В нашем мире она не приживется.
— Непременно учту, ваша светлость, и больше ни разу не упомяну о ней.
Ох уж эти условности, закованные в ненужный корсет норм и догматов великосветского общества!
— Хорошо. Ты все схватываешь на лету. Так на чем я остановился?.. Ах, да!.. Ты судьба Кларенса, и только он может решить — отпускать тебя или нет. А его реакцию ты видела. К тому же чтобы уйти обратно, необходимо, чтобы те люди, кто присутствовал при твоем появлении, были там же, еще кое-какие условия, но при этом никто не даст гарантии, что все получится. А если имел место сговор, не думаю, что они согласятся… — герцог мог не продолжать, и так все становилось понятно. — К тому же вы уже повенчаны. Следовательно, даже если ты уйдешь обратно, Кларенс уже никогда не сможет жениться вновь, ведь никто не будет знать, жива ты или мертва.
— Может объявить брак недействительным? Ведь мы с ним не…
— Архиепископ собора святого Эрнана, его преосвященство Фергюс Темилин, мой заклятый враг. Он не упустит возможность досадить мне или моим родственникам. Кларенс все рассчитал идеально. К тому же сбежавшая жена, это такое несмываемое пятно на чести рода… Нет, однозначно нет! Никаких возвращений.
— Значит в Адольдаг, — выдохнула я, как бы подводя черту под своей судьбой.
Уж лучше я в неизвестно куда уеду, чем с таким мужем жить стану. Мне сегодня за глаза хватило, а если такое каждый день происходить будет?! Ну, уж дудки!
— Не спеши, — осадил меня герцог. — Подумай еще. Ведь не каждой девушке стать маркизой — удача в жизни выпадает. Сейчас ты устала, и не можешь рассуждать здраво. Бейкбор распорядился, чтобы миссис Бейкбор отдала приказание, и тебе приготовили комнату. С утра мы с тобой поговорим снова. Я расскажу, как обстоят дела в Адольдаге, а потом ты, как следует, подумаешь еще раз. Хорошо?
Я кивнула. А что мне еще оставалось делать? Упираться и кричать, что я предпочту полуразрушенное именье, нежели койку Кларенса? Да в лучшем случае меня бы посчитали вульгарной и несдержанной, а в худшем — сумасшедшей и заперли бы где-нибудь, предварительно накачав лауданумом или, проще говоря, чем-нибудь наркотическим. Поэтому я как послушная девочка встала, неловко сделала книксен и, подхватив вещи, пошла к двери. Словно по мановению волшебной палочки, та распахнулась, а в коридоре меня уже ждала горничная с зажженной лампой, готовая сопроводить в спальню.
Проснулась я оттого, что в комнате был кто-то посторонний. Рывком приподнявшись на кровати, я увидела молоденькую симпатичную девушку лет шестнадцати-восемнадцати. Она раздвигала тяжелые портьеры.
— Доброе утро, миледи, — девушка тут же оставила свое занятие и, присев в книксене, представилась. — Я Меган, и буду прислуживать вам, пока вы находитесь в доме герцога Коненталя.
После она выпрямилась и вновь принялась за работу. Девушка оказалась одета в темное длинное до пят платье, с чуть завышенной талией и с белым воротничком под горло. Рукава были довольно широкими, на запястьях перехваченные белыми манжетам. Весь образ довершал простой белый чепец на голове.
— Миссис Бейкбор просила предупредить вас, что завтрак будет подан через час. Герцог Коненталь ждет вас к столу, — коротко сообщила она, когда со шторами было покончено.
Комнату озарил свет восходящего солнца, и Меган принялась растапливать камин. Я решила, что пора вставать. Неловко сдвинувшись к краю кровати, поскольку перина проминалась подо мной, создавая чрезвычайные трудности, уже было опустила ноги, как девушка, бросив свое занятие, поспешила отереть руки и подать тапки. Она поставила их так, что мне осталось лишь обуться, а потом, метнувшись к креслу, подхватила длиннополый халат и, держа его на вытянутых руках, помогла одеть.
Я не стала возражать и отказываться от помощи, хотя подобное обращение с людьми мне претило. Я была здесь чужой, и вот так бездумно ломать устоявшиеся порядки, не посмела, и поэтому просто плыла по течению.
Меган тем временем поставив на туалетный столик большой фаянсовый таз, налила из кувшина немного воды, исходящей паром в прохладном воздухе помещения, и выжидательно застыла рядом. Вот тут я заколебалась…
Женщины в мое время не мыслят утро без чистки зубов, нанесения на лицо специального средства для умывания, потом смягчения его питательным кремом… А здесь? Что я должна была делать здесь? Есть ли здесь зубная щетка, зубная паста?.. Бог уже с прочими умывальными принадлежностями, но где я эти-то возьму?
Однако девушка, поняв мои затруднения, ни слова не говоря, подала два продолговатых резных футляра, в которых я обнаружила искомое.
Пока я умывалась, Меган исправно прислуживала мне. Ощущение постоянного внимательного взгляда постороннего человека напрягало, но я стоически вытерпела. А когда закончила, девушка, так же молча, убрала за мной и вернулась к растопке камина. Я же, не зная, что же делать дальше, стала рассеянно смотреть в окно.
В голове кружились мысли, обрывки воспоминаний. Вчера, когда меня проводили в комнату, на кресле уже лежал тот самый халат и ночное белье — белая ночная рубашка до пят с кучей кружев и не менее ажурный покрытый оборками чепец. На небольшом столике перед креслом стоял поднос с чайником, чашкой чая и ломтем хлеба с намазанным паштетом. Только увидев его, я поняла, насколько сильно проголодалась.
Едва служанка оставила меня одну я принялась за поздний ужин, а заодно стала разглядывать обстановку. Огромная кровать с резными столбиками и балдахином занимала большую комнаты, а в ногах у нее стояли пара изящных пуфиков. В углу находилось помпезное кресло, обитое бархатом, а возле него изящный кофейный столик. У стены, если смотреть от двери влево, стояли высокий комод для белья и туалетный столик. Резная этажерка со статуэтками и картины на стенах завершали роскошную обстановку.
Поев, я натянула дурацкую ночнушку, больше напоминавшую палатку, нежели одежду для сна и, отложив в сторону чепец, легла в постель.
А что еще оставалось делать? Нет у меня, конечно же, была надежда, что когда проснусь, выяснится, что все произошедшее дурной сон. Но вот я проснулась… и ничего не поменялось.
Из-за мыслей, а порой и паники, что накатывала на меня волнами, я долго не могла заснуть, все ворочалась, пытаясь устроиться поудобнее. И казалось, мне наконец, удалось провалиться в зыбкий сон, как в комнате уже появилась Меган. Так что теперь от недосыпа голова была тяжелой, снова хотелось лечь спать, но меня за столом ждал герцог.
— Миледи, вы будете принимать ванну? — вывел меня из задумчивости голос девушки.
Я оглянулась. Та стояла, сложив руки перед собой, и внимательно смотрела на меня, но не в упор, а искоса, словно бы опасаясь.
— А сколько у меня времени? Я не опоздаю? Думаю, герцогу не понравится, если я вовремя не появлюсь…
— Миледи, позвольте? — в ее голосе послышался вопрос. Я кивнула. — Опаздывать ни в коем случае нельзя. Если вы задержитесь, вас не пустят в столовую. Это распоряжение касается всех присутствующих в доме.
— Меган, тогда подскажи мне, как лучше поступить?
— Если вы выбрали платье еще вечера, то вам хватит времени на принятие ванны, а если будете думать над нарядом… — робко начала девушка.