И я вот такая вся изящная поехала в Москву, чтобы стать артисткой. Интернета тогда не было, позвонить я не догадалась. Взяв аттестат с отличием и выучив прозу, стихи и басни, в конце июня 1974 года полетела я в Москву, но прием во ВГИК был уже окончен. Вахтерша посочувствовала мне и проводила с сожалением из дверей института.
На другой день я улетела домой, твердо решив поступать на следующий год. И вскоре вышла на работу в качестве секретаря директора большого совхоза.
Директором был мужчина лет 40, высокий, стройный, отец троих детей. Это сейчас я понимаю, что Николай Иванович был молодым и успешным мужчиной, но мне он тогда казался чуть ли не стариком.
Я довольно быстро усвоила свои обязанности, бойко печатала на машинке, все специалисты ко мне были внимательны, потому что секретарь в то время – это любая напечатанная бумажка, которая была нужна каждому. Например, секретарь парткома за то, что я печатала протоколы его собраний, мне лично доплачивал за работу.
Но я отвлеклась. Итак, прошло месяца два моей трудовой деятельности, и однажды, занеся на подпись документы директору и переворачивая листы, я почувствовала его руку на моей руке и вопросительный взгляд, направленный на меня.
Отведя взгляд и осторожно освободив свою руку, я вышла из кабинета, услышав вслед: «Прости».
Больше никаких намеков со стороны Николая Ивановича не было никогда, хотя я проработала с ним целый год.
Сейчас я думаю о том случае всякий раз, когда читаю, что секретарши современные исполняют не только свои рабочие обязанности, но и обязанности интимного характера в обязательном порядке.
Это ж до какой степени изменилась мораль за каких-то 40 лет, чтобы в открытую нанимать секретаря с оказанием интимных услуг. Тьфу!
И еще: в наше время даже слова «секретутка» не было. Вот так.
Я так и не научилась «жить»
Когда-то, еще в советские времена, я работала заведующей небольшого детского сада. Была молода, воспитана пионерско-комсомольской организацией, посреди ночи назубок могла процитировать все заветы Ильича, но ничего не знала о Библии, не ходила в церковь, даже не крещена была, а икону, которая досталась от бабушки, засунула поглубже на шифоньер, чтобы «не позориться». Но был в моей жизни случай, за который мне до сих пор стыдно.
В детском саду было 50 деток и человек 10 (точно не помню) обслуживающего персонала: воспитатели, нянечки, повар, прачка и завхоз на полставки.
Завхоз Мария Васильевна была женщиной опытной, знающей подход ко всем маленьким и большим начальникам, поэтому наш детский садик ни в чем не нуждался, тем более что он был на содержании очень крупного и богатого советского хозяйства. Однажды Мария Васильевна получила большую партию постельного белья: детских размеров простыни, пододеяльники и наволочки.
Как-то после обеда мы сидели с ней за беседой, обсуждали разные производственные вопросы, да и не производственные тоже, и вдруг она меня решительно так спрашивает: «Вам сколько комплектов белья завернуть?»
Я опешила, стала говорить о том, что оно мне вовсе и не нужно, что у меня и кроватей таких нет и своего белья достаточно. Но она меня не слушала и туго сворачивала 5 комплектов не нужного мне постельного белья, а потом засунула его мне в сумку. «Все берут, а вы что, не такая, что ли? – выговаривала она мне по дороге домой. – Целый день крутитесь на этой работе и не заслужили?»
Я принесла проклятое белье домой, сложила в шифоньер, оно долго лежало без дела, но через несколько лет я все-таки его использовала на всякие нужды по дому, и муж машину пододеяльниками мыл и вытирал насухо (тогда нанотряпок еще не было).
Вскоре я рассчиталась с работы в связи с переменой места жительства и больше с материальной частью отношений никаких не имела.
Но сейчас, глядя на то, как бесстыдно люди, оказавшиеся у общего пирога, отщипывают себе куски, я думаю: «Наверное, я все-таки дура, если мне и сейчас стыдно за тот поступок». А вот многим не стыдно. Работая в какой-нибудь конторе и получая небольшую зарплату, женщины могут позволить себе еженедельный маникюр-педикюр, новую машину, еще одну квартиру, наряды из бутиков, путешествия и т. д.
Мужчины на хлебной должности всегда при деньгах и с любовницей. В народе про таких людей говорят: «Умеют жить», а в Интернете их называют коррупционерами.
Я так и не научилась «жить».
Почему я не хожу в церковь