Сюзи состроила кислую мордочку, но аргументов против не нашла, поэтому самолично довезла его до аэропорта, снабдила деньгами и, смахнув с морщинистой щеки слезу, сказала, что будет скучать.
Он уехал в город Б, который значился в его билете. В аэропорту города Б купил билет на поезд в город Д. Из города Д на автобусе добрался до города Р. И, только тут поселился, осел в гостинице. Прежде чем куда-то двигаться, надо сбыть украшения и определиться, где и как жить дальше.
Его «возлюбленная» напрасно ждала Брауна. Бэн посмеивался над Сьюзи, представляя, как та пытается дозвониться до него. Он ответил на ее звонок дважды, сослался на занятость в связи с похоронами, сказал, что пока не может ни с кем полноценно общаться. Успокоил ее: мол, приду в себя и сам позвоню. А потом выбросил сим-карту.
Прошло две недели, потом три. На четвертую, когда почти все краденое он сбыл и уже планировал уехать из гостиницы, утром в дверь его номера кто-то постучал. Браун без задних мыслей распахнул дверь, ожидая увидеть перед собой работника отеля. Но на пороге стояла Сьюзи.
- Ах, дорогая! Как неожиданно! А почему ты не позвонила? – совершенно бездарно и фальшиво воскликнул он.
И тут за ее спиной выросли два полицейских с суровыми непроницаемыми лицами.
- Придется заплатить за обман, альфонс! – скривив рот в усмешке, заявила бывшая «дама сердца».
Вот такое случилось. Финита ля комедия, как говорят французы.
На суде, когда ему дали слово, Бэн горячо выступал, защищая себя и пытаясь убедить окружающих в том, что он ни в чем не виноват. Почему он воровал драгоценности у Сьюзи? Не знает, как так получилось.
- Сам я из бедной семьи, - врал он с самым честным видом. - Порой нам не хватало денег на продукты. У моей матери никогда не было украшений. Ее единственное кольцо – обручальное – было медным. А в доме Сьюзи сережки, кольца, подвески валялись где попало. Их было слишком много, чтобы их беречь. Сначала я просто собирал вместе чтобы не потерялись или кто-нибудь не украл…
В судебном зале после этих слов послышались смешки.
- Зачем же вы их решили продавать? С какой целью? – спросил судья с непроницаемым выражением лица.
- Мне стыдно в этом признаться, - пробормотал Бэн, изо всех сил изображая раскаяние и смущение, - но я хотел вырученные деньги отдать в «Фонд Помощи Бедным Детям».
Он услышал, как ахнула в зале Сьюзи, как выкрикнула со своего места:
- Вот же какой подлец!
Но ее образ, овеянный дорогими французскими духами, скукожился из-за слов Бэна, что все драгоценности валяются в доме где попало. И в этом он убедился через несколько минут, когда половина присяжных проголосовала за смягчение наказания.
Ему дали пять лет, хотя адвокат миллионерши сражался словно в смертельной схватке с терминатором за каждый год отсидки для Бэна.
И вот за его спиной захлопнулись тяжелые металлические ворота. Браун оказался в новом для себя «доме», в котором ему предстояло существовать пять лучших лет своей жизни. Когда он выйдет отсюда, ему стукнет уже тридцать восемь. Почти сорок. Да он будет практически старик!
Однажды, через несколько месяцев, на свидание к нему пришла Сюзи.
«Ага! Соскучилась!» - возбужденно думал Браун.
Потирая руки, Бэн направился в длинное одноэтажное здание, в котором происходили свидания. Он с надеждой спешил туда, где заключенные, сидя в маленьких прозрачных комнатках, общались со своими посетителями. А вдруг миллионерша посодействует его освобождению! У этой богачки такие деньжищи! Да она просто может выкупить его, забрав под домашний арест. Он согласен на такой поворот событий – жизнь в заключении ему совсем не нравится. Через какое-то время можно будет попросить сводников, познакомивших его со Сьюзи, подыскать ей другого дурака.
Бэн сел на табуретку перед окошком, ожидая, когда оно откроется. Но вскоре, когда он увидел сморщенное лицо и холодный взгляд Сьюзи, Браун понял, что черная полоса в его жизни продолжается. Миллионерша просто пришла полюбопытствовать, сильно ли пострадала его физиономия за несколько месяцев нахождения в тюрьме. Так и сказала ему, когда Бэн появился перед ее очами.