Последнее она рявкнула Шаю, который сунулся было лекарку успокаивающе по ручке гладить. Успокоения ведунья не желала. С гораздо большим удовольствием Арха порвала бы глотку кому-нибудь. Желательно демону. А лучше хаш-эду.
- Ну, а то, что человечка, разродившись, вены себе вскрыла, портретик слезами умывая - это мелочи. Они внимания не стоят. Да и метисик, оказавшийся в приюте, то же внимания не достоин! Наверняка ведь Его Высочество считает, что своей забаве он точно ничего не должен. Значит и во Тьме ему будет хорошо и уютно. Все же нормально, да, лорд Харрат? Меня вот такое же ждет? - лекарка ткнула пальцем в потолок. - Вы просто скажите, чтобы у меня было время морально подготовиться.
- На моральную подготовку у тебя будет целых девять месяцев, - голосом, от которого бы и Солнце замерзло, сообщил Дан. - Если не ошибаюсь, срок вынашивания ребенка от расы не зависит. И могу тебя заверить, я своих бастардов не бросаю. Они воспитываются в фамильном поместье. Всего доброго, мистрис Арха.
Он коротко поклонился ведунье и вышел, с преувеличенной осторожностью прикрыв дверь.
***
Сдерживать слезы Архе удавалось с огромным трудом. И, что показательно, ни одна демоническая рожа ни слова ей в утешение не сказала. Наоборот, все пялились на лекарку так, словно она только что страшное преступление совершила. Ирраш, прошипев сквозь зубы что-то неразборчивое, но явно для девушки нелицеприятное, вышел вслед за Даном. Его высочество, пробормотав, что он побудет наверху, тоже удалился. Тхия просто смылся, без объяснений. В кухне повисла тягостная тишина.
Арха встала, сделав вид, что ее всецело занимает только бульон. Нашла ложку и стала помешивать уже готовое, в принципе, варево, подсаливая его пролившимися, все-таки, слезами. Здравый смысл бубнил что-то про то, что он говорил девушке не связываться с лордами. И что такой конец вполне закономерен. И что она сам дура. И, вообще, лучше сейчас, чем оказаться потом на месте этой человеческой девчонки.
Только вот сердце ныло так, как не болело даже тогда, когда бабушка ушла. И обида глодала. Арха буквально чувствовала ее зубы, пережевывающие лекарский мозг. И постоянно, заглушая бубнешь здравого смысла, крутилась мысль: «За что?!». Во рту было горько и гадко, словно она полыни наживалась. Ведунья не сразу и сообразила, что чувства то эти не ее. Точнее, не целиком ее. От этого стало еще гаже.
- Арха, у Дана нет и никогда не было бастардов, - осторожно начал Адин.
Голос у него был такой, словно он по тонкому льду шел.
- И, вообще, он целибат[1] блюдет, - из чистого упрямства буркнула ведунья.
- Нет, конечно, - отозвался синеглазый, - но, поверь, к продолжению рода он относится крайне серьезно. И я тебе уже говорил, он склонен чужие проблемы на себя взваливать, а не свои кому-то навязывать.
- Это мы заметили, - съязвила Арха, - впутал меня во всю эту дрянь, заботясь исключительно о моем благе.
- Вообще-то, тебя чуть два раза не убили. И второй раз не убили только благодаря ему.
- Вот спасибо! - лекарка швырнула ложку так, что она, грохнув по столу, отлетела в другой угол кухни. - Хочу заметить, что не было бы вас, то меня и не убивал бы никто.
- Уверена? - поинтересовался Адин. - Всю эту «дрянь», как ты выразилась, затеял не Дан и ни кто-то из нас. Знаешь, как моя бабушка говорила? «Если не хочешь унизить мужчину - не бей его по лицу. И даже если хочешь - не бей!».
- Это она тебе говорила? Учила искусству соблазнения?
- Моим сестрам. Но суть от этого не меняется, - спокойно ответил синеглазый.
- Ар, ну, ладно, ты на принца разозлилась. Допустим, обиделась вообще за весь женский род и сорвалась на Дане. Адин тут при чем? - поинтересовался Шай.
Ведунья открыла рот, чтобы и его «причесать» - и закрыла. На это ее совести не хватило. Да и перед Адином было стыдно так, что хотелось об стенку головой постучаться.
- Извини, - буркнула она и хлюпнула носом. - Прости, я не хотела.
- Да я-то понимаю, - не стал измываться над раскаявшейся девушкой красавчик, - а вот Дан - не понимает. Ты бы видела его сегодня ночью. Он же с ума сходил.
- Я тебя видела. Мне хватило.
- Я, конечно, за тебя волновался, как и все мы. Но ему в сто раз хуже было.
- Ар, попытайся его понять. Я знаю, что просить об этом глупо, но ты просто - попытайся, - вступил Шай, - Он не понимает, что происходит. На него со всех сторон давят: Арха, император, ты...
- А я-то тут при чем?
- Не при чем? Он не знает, что с тобой делать. Пойми, ты не вписываешься никуда. Не любовница, не девочка на одну ночь, не жена. Что с тобой делать? Как к тебе относиться?
- Может, будет проще отпустить на все четыре стороны, а? - ядовито поинтересовалась Арха. - Ну, просто чтоб не мучиться? И вписывать меня никуда не придётся.
- Дура ты! - рявкнул Шай, саданув кулаком по столу так, что ведунья аж попятилась. - Разбирайся с ней сам, Ад, а я не могу. Боюсь пристукнуть ненароком.
Блондин вскочил и вылетел из кухни. Девушке стало совсем грустно. Теперь и Шай мечтал ее удавить. За что, спрашивается?
- Арха, сядь, пожалуйста, - попросил красавчик проникновенно, и взял руки лекарки в свои ладони, заглядывая ей в глаза. - То, что происходит между вами, сложно понять и тебе, и ему. Для вас обоих это все непривычно и незнакомо. Тебе легче, потому что даже сравнивать не с чем. А он - взрослый мужчина, лорд, придворный. У него существуют сложившиеся взгляды на жизнь. И вы очень-очень разные. Совсем разные, как сама Тьма и Жизнь. Поэтому вам так сложно.
- Ну, так и в Бездну это все, - всхлипнула ведунья.
Слезы уже катились сами, и никакими силами ей их было не удержать.
- А это только вам решать. Тебе и ему. Но я вам очень завидую.
- Было бы чему завидовать.
- Мне такого чувства Тьма не дала. Хотя я его и ищу. Разве это не счастье, когда есть кто-то, без кого тебе гораздо хуже, чем с ним? Неужели ты хочешь остаться одна, без него?
- Нет, - проскулила Арха.
- Вот видишь, как все просто? Нет, жить вообще сложно, с этим никто не спорит. Да и с Даном нелегко, характер у него... своеобразный. Но достаточно признать, что все трудности стоят того, чтобы быть рядом. А с остальным можно справиться, да?
- Да...
- Нельзя унижать того, кто тебе дорог, - Адин перестал улыбаться, глядя на лекарку серьезно. - Можно обидеть и даже оскорбить, особенно в запале. Но бить по больному - последнее дело. Этого Адаша со своей гордыней никак не поймет. Но ты-то мудрее ее.
- Откуда ты вообще такой умный выискался? - улыбнулась ведунья трясущимися губами, утирая лицо рукавом.
- Я же сказала, что мне, так как вам, не повезло. Хотя я ищу очень настойчиво. Так что, можно сказать, что опыт.
- Знаешь что, Ад? Я тебя очень люблю.
- Я тоже тебя люблю, малышка, - он наклонился, легонько целуя Арху в лоб, и прошептал ей на ухо. - И будь чуть-чуть мудрее его. Мужики-то на баранов не только рогами похожи.
Лекарка обернулась. На пороге мрачный как сама мрачность стоял ее демон. Действительно ведь, ее. И не потому, что он девушке принадлежал. А потому что она принадлежала хаш-эду.
- Дан, прости меня, пожалуйста, - Арха встала со стула, сделала шаг вперед и замерла, глядя на гвардейца. - Я - дура.
Он серьезно кивнул. Подошел и обнял, прижимая девушку к себе.
- Я же поклялся, что никогда с тобой играть не буду, - прошептал рогатый ей в затылок, - глупый котенок...
Ведунья с ним и не спорила. Потерлась щекой о бархатистую ткань камзола, чувствуя, как исчезает во рту горечь.
[1] Целибат (лат. coelibatus или caelibatus) - безбрачие, как правило, принятый по религиозным соображениям.
Глава девятнадцатая
Глава девятнадцатая
Лучше всего хранит тайну тот, кто о ней ничего не знает
(Поговорка шаверов)