- Почему отдаете?
Я поежилась от зимнего холода и небрежно пожала плечами.
- Ты же перекупила акции.
- А вы ими были одержимы, - она вернулась на лавку. - С самого начала. Так, что изменилось?
- Ничего не изменилось, - усмехнулась я и пару секунд помолчала.
Мне хотелось объясниться, и другого человека для откровений я бы не нашла, да наверное во всем мире.
- Это просто было целью. Когда становилось слишком дерьмово, я представляла, как в один день заявлюсь в этот стеклянный небоскреб нашей семейной империи, поднимусь в конференц-зал, сяду напротив отца и скажу ему, что продаю всю эту «гордость рода» нахрен, с молотка, за бесценок. Это мой ментальный оргазм. Катарсис. Серьезно.
- И что вас останавливает?
Я закатила глаза, начиная уставать от расспросов.
- Если скажу совесть…
- Нет, я не поверю.
- Да и будешь права, - согласилась я, на что Ольга улыбнулась. - Ладно. До меня на днях дошло, что он все еще мой отец, а я все еще его дочь. Это не объяснить, это … какой-то пиздец. В его понимании я предала его, в моем – он предал меня. И это никогда не забудется, не простится, мы даже не заговорим друг с другом. Это характер. Мой и его. Я могу помириться с матерью, с дочерью, с бывшим мужем, но не с отцом. И ему больно так же, как и мне. Поэтому я знаю, что походы к юристу с разговорами об опеке – фикция. Он не двигает дело дальше, хотя может. А я … я не могу сделать то, что хочу сделать больше всего. Хотя я подсовываю ему тебя, а ты та еще…
- Вы это серьезно? – перебила Ольга. – Дарите мне акции компании с миллиардным оборотом? Вы? После всего, что мне устроили?
- Ну смотри, - я сделала вид, что задумалась. - В «Атланту» я тебя не пущу, к конкурентам не пущу, из города не выпущу. Куда тебя еще деть?
- Что значит из города не выпустите? – она с подозрением посмотрела на поезд.
Я только загадочно улыбнулась и пошла на выход.
- Алина, - я не остановилась, но услышала: - Спасибо.
Глава 24
Пока лифт плавно поднимался на семнадцатый этаж, в зеркальных стенках я отстраненно разглядывала себя. Так уж вышло, что встреча с Волковым совпала с премьерой фильма, на которой мне нужно было сиять луной для красной дорожки, и это повлекло, ну мягко говоря, опоздание. Полтора часа – это мягко или нет?
Да плевать. В этом шелковом карамельном платье с обнаженной спиной, посыпанной золотом пудры, я могла бы опоздать и на неделю, и к кому-то куда поважнее мэра.
Мужчина, который стоял в метре от меня, прислонившись к противоположной стенке кабины, скользил взглядом по обнаженному бедру. Мне нравилась эта игра, от нее пальцы сжимались крепче на поручне, дыхание становилось глубже, а улыбка соблазнительней.
Когда створки открыли ресторанный зал, я посмотрела незнакомцу в глаза и все проблемы забылись. Сейчас я была просто красивой и до дрожи желанной женщиной. Внутри завертелся рой искорок. Мужчина сделал шаг ко мне, но я дымкой выскользнула из лифта. На этот вечер у моего обаяния была другая жертва.
Администратор, спросив фамилию, повел по залу к приватной зоне. За затемненным стеклом отдельного кабинета меня встретил испытующий взгляд. Я уже видела Волкова на фотографиях. Он был тридцатилетним мужчиной с комплекцией и ростом баскетболиста, каштановыми чуть вьющимися волосами и блеклыми голубыми глазами. У него был вид человека, привыкшего выгрызать у жизни свое всеми правдами и неправдами. Я сразу почувствовала скуку, но улыбнулась отстраненно, когда он поднялся и оказал мне джентельменское внимание.
- Рад познакомиться с такой очаровательной девушкой, - он придвинул стул, помогая присесть.
Его рука словно невзначай задела обнаженное плечо.
И вот как тебе улыбаться после такого? Хотя, в конце концов, это еще не самое банальное, что я слышала в своей жизни.
В итоге, я даже нашла силы тихо засмеяться. Скорее от факта, что снова предстоит вечер с мужчиной, который смотрит, как на картину на выставке, куда его вынудили прийти пиар-менеджеры. И это мне, как картине, нужно вызывать интерес и восхищение, когда ему достаточно отдать пару пустых фраз о месте, о погоде, о времени.
- Слышал, ваш предстоящий показ будет благотворительным. Похвально.
Вот, вот, об этом и речь.
Я улыбнулась еще шире, играя выбившимся из прически локоном. Он с легкой улыбкой следил за движениями пальцев.
- Конечно, - протянула я и сделала глоток вина. - Это ведь так важно в наше нелегкое время оказывать помощь ближнему, проявлять сострадание, открывать свое сердце миру. Вы согласны?