Наконец наступила тишина: пришла пора незнакомцу представиться, но он молчал, и тогда Асланбек, чтобы подтолкнуть его, сказал:
— По всему видно, что у вас дальний путь, — в словах Асланбека не было явно выраженного вопроса. Он как бы говорил: мы не настаиваем, чтобы ты открыл нам, кто ты, откуда, куда направляешься и что тебя занесло в наши края. Хочешь — можешь сказать... Нет — мы не обидимся. Если же считаешь, что мы достойны знать о тебе побольше, — рассказывай. Именно так и воспринял гость эту фразу.
— Верно, уважаемый, дальний путь мы проделали, — сказал он, — едем мы из самого Цамада... Если кто-нибудь из вас бывал в нашем ауле, то слышал, наверное, о нашей фамилии... Мы Гагаевы...
— Как же! — закивал головой Асланбек. — Слышали о Гагаевых...
— Зовут меня Дзамболатом, — продолжал гость. — Едем мы с одной целью — найти место, где жить...
— А-а, — только и сказал Асланбек.
— Человеку в наше время не так-то легко подняться с места и ехать неизвестно куда, — задумчиво сказал Дахцыко.
— Верно, — без тени смущения ответил Дзамболат. — С нами случилась беда, и мы покинули Цамад...
Он замолчал, и всем стало ясно, что больше он ничего не намерен объяснять. Случилась беда — это можно было понять по-разному: пожар, обвал, похоронивший под собой их дом, потеря земли могли стать причиной переселения семьи горца. А может быть, другое? Непрекращающаяся кровная месть. Хотя кто станет бежать от кровной мести, имея восьмерых сыновей? Неблаговидный поступок? Неужто они покинули аул по жестокому решению своих земляков? По виду не скажешь.
— Можно вам задать вопрос? — спросил Дзамболат, прерывая размышления горцев.
— Конечно, сын Гагаевых, спрашивай, — сказал охотно Асланбек.
— Тот овраг, возле которого мы остановились, принадлежит кому-нибудь?
Асланбек отрицательно покачал головой:
— Только Богу.
Дзамболат постарался скрыть радость, так же неторопливо и с достоинством спросил:
— Если кто-нибудь захочет поселиться там, что скажут аульчане?
Горцы переглянулись. Теперь любое неосторожное слово могло стать решающим. Никто не брал на себя такую смелость. Кто знает, как все обернется?! Ишь сколько их! И все востроглазые. Добро принесут аулу или зло? Впустишь их, а потом вдруг пожалеешь... Нет, ответ должен держать старейший житель аула, Асланбек. Но он тоже молчал. Молчал, ибо понимал, как важно все обдумать и взвесить. По каким причинам Гагаевы покинули свою родину? Если — не дай бог! — выяснится, что жители Цамада изгнали их из своего аула, а в Хохкау приютят, тогда позор в первую очередь падет на голову старейшего. Необходимо найти такой ответ, чтобы не было ни да, ни нет. По глазам видно, что Дзамболат силен, мудр. Эти качества хороши, когда человек — твой друг. А если окажется врагом? Нет, надо отложить решение, поразмыслить, присмотреться к этим пришельцам. Через месяц свадьба, гостям не уйти от приглашения, — там и раскусим Гагаева...
Асланбек искоса глянул на Дзамболата, вздохнул, поднял голову и сказал медленно:
— Этот овраг часто заливает... — и пояснил: — Он близок к реке...
— Мы сделаем насыпь, — поспешно ответил Дзамболат, — камни есть, песок найдем...
— Река сейчас тихая, — возразил Асланбек. — А вот наступит жара, начнут таять льды, и она превратится в дьявола!
— Цейдон тоже бурная река, — спокойно, не повышая голоса, сказал Дзамболат. — Овраг мы засыплем. Навезем земли и посадим на этом месте картофель. Хадзар поставим на площадке.
— Сюда часто наведываются абреки, — предупредил Асланбек, — а дом твой будет стоять на окраине аула. Мы не успеем тебе помочь.
— Бог меня обошел богатством, — впервые улыбка пробежала по лицу пришельца. — Но дал мне восьмерых сыновей. Старшему двадцать три года, младшему — тринадцать. И все они умеют держать в руках оружие.
Горцы, как по команде, повернули лица к его сыновьям. Те выпрямились, подтянулись, чтобы выглядеть молодцевато. Но они могли этого и не делать, ибо все как на подбор были высокими и сильными.
Мурату становилось не по себе, когда его рассматривали в упор, и он тоскливо перевел взгляд на гору и увидел, как по покатому склону легко скользила вниз тонкая девичья фигурка. «Та, что пела», — догадался он и невольно залюбовался отчаянной горянкой, поражаясь ее уверенности и удивительной грациозности движений. «Точно серна», — восхитился Мурат. Вышитые серебром застежки на ее платье игриво поблескивали под лучами веселого солнца. Отсюда она казалась нежным, хрупким, крылатым и призрачным сказочным существом. Захотелось оказаться там, рядом с нею, и тоже скользить вниз навстречу голубой дымке, поднимающейся от бурной реки. Но здесь, на нихасе, решалась судьба всей их семьи...