Чубов поискал глазами кричавшего, спросил:
— Вы не хотите на родину? Предпочитаете голодать здесь?
— Зря стараетесь, господин, — махнул рукой высокий боец. — Мы красные бойцы!
— А-а... Слышал, — спокойно сказал полковник. — Это вас поляки под Варшавой отсекли от армии? Теперь вы здесь... Интернированы...
Чубов с интересом посмотрел на стоящих перед ним людей и увидел знакомое лицо горца. Приблизившись к Мурату, он окинул его взглядом сверху донизу, заметив, что горец в рваной одежде и лаптях нахмурился, и тут же неожиданно не только для них, но и для себя открыто, широко, от души улыбнулся.
— Жив, — он положил руку на плечо горца и искренне сказал: — Я рад тебя видеть, Мурат. Рад, — и сочувственно качнул головой. — Постарел ты.
— И ты тоже, — спокойно ответил горец.
— Жизнь, — развел руками Чубов, участливо спросил: — Сколько раз ранен?
— Шесть, — ответил Мурат и уточнил: — Восемь ран.
— У меня не меньше, — вздохнул полковник и протянул горцу портсигар: — Бери.
Мурат с достоинством взял папиросу, попотрошил ее, достал из кармана брюк трубку и набил ее табаком. Чубов поднес ему спичку. Горец с наслаждением затянулся, признался:
— Давно не курил.
— Где воевал? — закурил и Чубов.
— Ой, много говорить, — сознался Мурат и стал перечислять: — Корнилова арестовывал. Юденича бил. Англичан бил. Американцев бил. Миллера бил. Шенкурск освобождал. Холмогоры освобождал. Архангельск освобождал. Белоруссию освобождал...
— И я Архангельск освобождал, — прервал его Чубов, — от вас.
— А я от тебя, — улыбнулся горец.
— Выходит, до польского фронта ты на севере воевал, — уточнил полковник и вдруг вспомнил: — Не ты ли набег на Сельцо совершил? И там командира Муратом звали.
— Я, — серьезно кивнул головой горец.
— Так это я тебя в болото загнал? — довольно спросил Чубов.
— И в болоте сидел, — согласился Мурат.
— Как же ты оттуда выполз? — всерьез заинтересовался Чубов.
— Мужики помогли, — ответил горец и пояснил: — Народ за нас.
Полковник бросил папиросу, нервно повел плечом:
— Посулами мужика заманиваете. А что дали ему? Голод да холод, — он еще раз окинул взглядом Мурата, насмешливо спросил: — В лаптях ходишь?.. Со мной иди, Мурат, и их веди, — кивнул Чубов на бойцов.
— Нет, — покачал головой горец. — Нам с тобой к одному полю идти, но разными дорожками.
— Ты, Мурат, еще тогда ошибся, когда полк взбунтовал.
— Помню, — кивнул головой горец.
— Не послушался меня, — упрекнул полковник. — И сейчас ошибку делаешь...
К Чубову подошел усатый немецкий офицер, тихо предупредил:
— Этот нет. Две попытки к бегству. Он весь красный...
— Упрямый ты, Мурат, — вздохнул полковник. — А жаль. Помнишь, как я тебе крест вручал?
Отодвинув Чубова с пути, Мурат шагнул к коменданту и, путая русские, английские и немецкие слова, горячо заговорил:
— В твоей тюрьме сидишь — телу тесно, а голове просторно: думаешь много. Спрашиваешь себя: почему, если к Врангелю, то пожалуйста! А если мы хотим к своим — то кукиш! Почему эти два немца, твои солдаты, — кивнул он на конвойных, — вчера, когда я бежал, поймали меня и били? А Чубову помогают набирать солдат! Почему? Почему? Сколько законов на свете, а все против нас, бедняков! — развел в недоумении руками Мурат.
... Ночью проснулся Мурат от свистящего шепота. На кровати Николая сидели двое и беседовали в темноте.
— Начальник лагеря не должен был отдать зольдат генерал Врангель, — доносился до горца голос с резким акцентом, и он узнал его владельца — рыжего немца-караульного. — Это есть нарушений. Это есть вмешательство во внутренний дело вашей страны! Наш фракций «Спартак» давать протест начальник лагеря. Говорить ему, чтобы вас тоже отпустить. Он грозить нам. Теперь мы организовать ваш побег. Вам надо бить готов!
— Теперь убедились, что ваше начальство братается с Врангелем? А мне не верили, — упрекнул немца Николай.
— Яволь, яволь, — горцу показалось, что он видит, как немец закивал головой. — Только четыре человека. Четыре человека! Больше — нет, — предупредил немец. — Потом, может, еще. Сейчас — четыре! Больше нет...
Караульный выскользнул из камеры. Николай склонился над Муратом, слегка потормошил его за плечо...
... Мгла поглотила дальний берег реки. Над водяной гладью изредка взмывали ракеты и, пробивая туман, освещали реку и берег. Сопровождавший беглецов рыжий немец, нещадно коверкая слова, сказал, всунув голову в кусты, где притаились они:
— Ви пробираться на тот берег, вон к тот дерево... Там вас встречать железнодорожник. Он вас отправлять... Нет, еще не Россия. Ми не найти краткий путь. Ми находить дальний путь. Но верный! Железнодорожник вас переправить Швеция. Шведы вас передать финнам...