Асланбек совершенно перестал появляться на нихасе. Его белая шапка и черная черкеска от зари до темноты маячили во дворе. Но он не вмешивался в строительство, лишь молча наблюдал, как растет хадзар. Его взгляд часто останавливался на овраге...
— Завтра будут накрывать крышу и Тотикоевы, — убежденно заявил Дзабо.
Никто не возразил: стены уже были довольно высоки. Но наступило утро, а каменщики продолжали воздвигать стены. Горцам стало ясно: Асланбек задумал построить двухэтажный дом. Такой, какие строят в городе Владикавказе... Хамат ахнул, а Дзабо возликовал: получалось, что пари выиграно им...
Глава 4
Много лет спустя, уже после войны, за несколько дней до своей странной, страшной, покрытой тайной гибели, дядя Мурат вдруг сам заговорил со мной о причинах своеобразного взгляда на дружбу между парнями. Начал он свою исповедь издалека, заявив:
— У каждого человека есть то, что должно умереть вместе с ним. Исчезнуть, чтобы не нести боль другим... Потому-то я и прошу тебя, племянник, держать в тайне то, что раскрываю тебе. До тех пор, пока жива Зарема, притаившаяся в моей душе правда принесет ей боль... Меня не станет, уйдет в иной мир Зарема — тогда можешь поведать и моим родным, и Дзуговым, и Тотикоевым... Печатай и в газете, и по радио передавай... Можешь и книгу издать... Только ПОСЛЕ... Уже БЕЗ меня и Заремы... Нет, племянник, я ни с кем другим не делился своей бедой: впервые рассказываю тебе, хотя и неуверен, что поступаю правильно...
И после такого предисловия дядя Мурат рассказал мне эту страшную историю, исковеркавшую жизни и самого Мурата, и любимой им Заремы, да и другу его не принесшей радости...
***
Дзамболат проснулся от топота копыт лошадей. Натягивая черкеску, выглянул в окно. Сыновья его были уже на ногах. Молодцы. Стоя тесной группой, они поглядывали на внуков Асланбека, которые, нарядившись в богато расшитые черкески и папахи, повязав шашки и кинжалы, закинув за плечи винтовки, выводили коней, собирались отправиться в путь за невестой. Таймураз — молодой, красивый, задиристый, в белой черкеске — обратился к Мурату:
— Поедем с нами! Ирбеку Кайтазову невесту приведем.
Сын в ответ только улыбнулся...
— Я серьезно, Мурат, поехали в Нижний аул...
Раз приглашают на такое серьезное дело, значит, сын завоевал доверие. Это хорошо. Только соглашаться не стоит, ведь едва знаешь людей, а в чужом ауле разное может произойти. Дзамболат напряженно ждал, что скажет сын, и недовольно поморщился, когда услышал приглушенный голос Мурата:
— Спасибо, Таймураз, я готов ехать. Только лошади наши устали после вчерашней доставки земли из долины...
— Э-э! — небрежно махнул рукой Таймураз. — В табуне Тотикоевых найдется конь для джигита!.. Тебе какой больше по душе?..
... Когда Дзамболат спустился в гостиную, там уже находился Асланбек, весь в блеске: начищенные газыри, кинжал, блики поигрывали на поясе, отделанном серебром.
— Отдохнул ли ты? — озабоченно посмотрел он в лицо Дзамболата. — Гонцы прибыли от Кайтазовых, приглашают на свадьбу. Долг наш — уважить эту почтенную семью. Богатства у них особого нет, но будет... Умеют ловить птицу счастья. Крепкие люди. Кровно обидятся, если мы не посетим их...
Возле высокого дерева, где дорога делала зигзаг, к ним присоединился Хамат. Дзамболат отметил про себя, что горец наверняка присматривался к дороге, ожидая, когда появится Асланбек, чтобы не приходить на свадьбу раньше его. Потом их догнал Иналык. Он был в той же черкеске, что и вчера, значит, она у него одна на все случаи жизни. Крепкий, немного угловатый Иналык твердо, не торопясь, переставлял огромные ноги в грубых ичигах по земле, на которой прошла вся его жизнь. И его нисколько не смущало, что одет он был далеко не так богато, как Асланбек.
У сакли Кайтазовых выстроилось множество арб и бричек. Возле лошадей хлопотали подростки. В доме все двери и окна были открыты настежь. Во дворе танцевала молодежь. Асланбеку обрадовались, прервали танцы, и аульчане, и приезжие гости почтительно приветствовали его, окружив, повели в сад, где были расставлены столы от забора до забора. Ждали только старшего, чтобы начать пир. Асланбек попытался отклониться от чести быть тамадой на свадьбе. Но стол всегда возглавляет старший по возрасту, и занять свое место ему пришлось. Теперь начались споры, кому сесть рядом со старшим. Каждый уступал место другому. Усадили всех, строго руководствуясь возрастом. Исключение сделали для Дзамболата, которому предложили место среди седобородых, ибо он был гость.