— Потом... — нерешительно глянул я на Таню.
— Сейчас! — потребовал Корытин.
— Я тоже хочу знать, — заявил Рубиев. — Правду хочу!
— Правду? — прищурился я. — А не пожалеешь, что узнал ее? Не пожалеешь?! — Теперь, даже если бы они все вместе сговорились и попытались повернуть разговор вспять, не получилось бы!
— Говори, — тихо попросила Лена.
И я начал свой рассказ. Дошел до той минуты, когда Юрий понял, что каратели решили взять нас живьем: тут я прервался, покосился на Таню и Сослана:
— Дальше не для вашего слуха, ребята! — И вдруг взревел: — А может быть, наоборот: именно для вашего! Чтоб знали, как было на войне!..
Я не подбирал слова. Картина давнего боя миг за мигом, с беспощадной правдивостью возникала перед ними...
***
— ... Побыстрее бы отряд отошел! — прислушиваясь к шуму стрельбы сзади, сказал Юра.
— С ранеными на плечах не побежишь, — напомнил я.
Я посмотрел на приближающиеся вражеские фигуры. Фашисты были в черной форме, на что мы вначале даже не обратили внимания. Знать, сильно партизаны им досадили, если бросили на нас эсэсовские части.
— Оставили нас с тобой, кавказец, на верную...
— Не погибать же всем, — вслух подумал я.
— Опять пошли! — закричал Юра и прицелился. — Эсэсовцы. Пощады не жди...
Нам удалось прижать немцев к земле. Но эсесовцы, конечно же, поняли, что русских осталось мало. Фашисты не стали отползать. Они залегли и открыли сквозной огонь по лесу. Пулеметы не переставали строчить, подрезая ветки... Нет, не уйти мне и Юре...
— А может, удастся? — спросил вдруг Юра. — А?
Ускользнуть удастся?
Я не стал разочаровывать его. Теперь не следует думать ни о чем. Все внимание надо сосредоточить на действиях фашистов, которые обходят нас. Через несколько минут мы окажемся в кольце. Нет, Рубиев, прости, но мы не сможем выстоять здесь полчасика. Минут через десять с нами будет покончено.
— От черных одеяний в глазах рябит! — воскликнул Юра и нажал на курок.
Я уловил в его голосе возбуждение.
— Алан! Они обошли нас! — закричал Юрий.
Я быстро оглянулся. Так и есть. Из-за стволов деревьев выглядывали немецкие каски. Эсэсовцы стреляли, но не в нас. А в кого же? Я присмотрелся и увидел синий берет Гаврила, выглядывающий поверх кустов. Видимо, оттуда, со стороны эсэсовцев, зашедших нам в тыл, казалось, что это Гаврил ведет огонь по немцам. Но он давно уж не стрелял. Он лежал на кустах. Видимо, пуля попала в него в том момент, когда он приподнялся, и отбросила его назад. И он так и замер, рухнув на кусты. И случилось это наверняка тогда, когда партизаны только еще занимали эту позицию.
— В мертвеца стреляют, — с ненавистью сказал Юрий и открыл огонь по немцам, зашедшим с тыла.
Те разом бросились к земле. Теперь пули защелкали и вокруг нас с Юрой.
— Не давай им подняться! — крикнул я, а сам продолжал брать на прицел тех, кто шел прямо на нас. — Береги патроны!
— Все! Не уйти нам, — взволнованно заявил Юра и закричал: — Бей этих, Алан! Мне перезарядить надо! — И он схватил диск, оставленный Рубиевым.
Эх, прижать бы эсэсовцев к земле. Я бил наверняка. Но остановить врагов двое партизан были не в состоянии. Немцы с каждой минутой приближались. Я уже разглядел у одного из них малюсенькие усики.
— Бросай гранату! — крикнул я Юрию.
Лимонка упала рядом с двумя немцами, и оба они больше не поднялись.
— Молодец! — похвалил я.
Автомат мой заговорил. Немцы залегли, вновь открыли сплошной огонь. Я и Юра прижались к земле.
— Мне сына жаль, — повернувшись ко мне, тихо сказал Юра. — Даже не видел его... Знать бы хоть, похож он на меня?
У меня кончились патроны в автомате. На всякий случай я отвел затвор...
— Ни одного, — сказал я сам себе и отбросил автомат в сторону. — Пришла пора тебе, трофейный, — вытащил я из кармана пистолет...
Немцы опять поднялись. Автомат Юры застрекотал и умолк.
— И у меня кончились! — яростно заорал Юра.
Я старался стрелять наверняка, в злости шепча себе под нос:
— Посмотри на этого... Крестика захотелось ему... Железного. А мы ему дубовый! — И, прицелившись, выстрелил. Здоровенный немец споткнулся и вытянулся на земле. — Посмотри, — оглянулся я на Юру. — Готов... Свалился...
Юра сидел на земле, глаза его бессмысленно уставились на верхушку дерева.
— Похож или нет? — шептали его губы.
Раздалась громкая команда на немецком языке, и стрельба разом прекратилась. Мгновенно в лесу воцарилась тишина. Слышно было, как где-то вдали раздавались размеренные, ровные автоматные очереди. Так стреляют, когда прочесывают местность. Видимо, фашисты потеряли отряд из виду.
Молодец, Крючков! Сумел выкарабкаться. Сейчас они уже приближаются к балке. Интересно, сколько времени прошло? Я посмотрел на часы. Почти тридцать минут! Ай да мы, Юра!