Их всех давно уже охватило стремление поскорее разделаться с этим адом. Все разговоры и дома, и здесь у них начинались и завершались одной и той же фразой: «Вот когда у нас появится свое поле... »
Свое поле!.. Смешно, когда так называют мизерный каменистый участок, который Бог позабыл — или пожалел? — заполнить землей, и человек вздумал поправить его и таскает землю на своем горбу день за днем, месяц за месяцем, а потом и год за годом, поколение за поколением, пока людям не предстанет на месте каменистого сурового плато нежная зелень, рябящая в глазах от причесывающего ее горного ветерка.
Но слава Богу! И у солнца есть еще сострадание, ему трудно выносить стоны и хрипы, вырывающиеся вместе с воздухом изо ртов, и оно дарует людям ночь. Но наступало утро, и солнце заставало девять измученных горцев на узкой тропинке...
Непогода не могла их остановить. Темная туча, набухшая жгучей чернотой, нависла над ущельем. Лучам солнца невозможно было пробиться сквозь нее, так густа была ее шаль. Она осторожно обволакивала вершины гор и все ниже опускалась над аулом.
— Успеем поднять еще по корзине, — прикинул Дзамболат, и сыновья торопливо задвигали лопатами, наполняя мученицей-землей корзины...
Они уже опорожняли корзины наверху, когда крупные капли дождя ударили по каменному плато, ударили убористо; смачно били по щекам и губам людей, насквозь пробивали одежду.
— Скорее вниз! — забеспокоился Дзамболат.
Они успели добраться до поворота тропинки, как туча обрушила на них холодные безжалостные струи. Дождь бежал за ними полосой — они видели, как он нагоняет их, сбивая пыль со ската, проглатывая последние метры сухой земли. Догнав горцев, дождь окатил их с щедростью баловника-шайтана, пронизывая холодом до костей. Не спасали и корзины, которыми они пытались отбиться от водяных змей.
Хадизат, следившая за мужем и сыновьями со двора сакли, куда еще не добежала стена ливня, увидела, как горцы свернули с тропинки и нырнули под скалу, спрятавшую их от водяного потопа. Женщина облегченно вздохнула и поспешила в хадзар.
Ливень, призвав на подмогу ветер, делал одну попытку за другой достать Гагаевых, обдавал их холодными струями. Горцы тесно столпились на маленьком пятачке, а мимо них мчались ручьи мутной дождевой воды, и тропинка превратилась в настоящую бурную реку, которую с каждой секундой все щедрее наполняла вода, сбегавшая с горы. Кто из них первым бросил взгляд на свое поле, которое они упорно насыщали землей, им не вспомнить. Но этот пронзительный, наполненный болью взгляд заставил всех остальных посмотреть наверх. Будто не стало ливня. Точно он не хлестал по их лицам. Замерли братья в трауре. Замер отец их... Террасы из камней сдвинулись под напором воды, покатый склон не был в состоянии удержать рыхлую почву, и она, отторгаясь от него, точно оседлав потоки ливня, поползла по-над террасами вниз. На их глазах земля, с таким трудом доставленная наверх, убегала радостно, словно дала клятву как можно быстрее возвратиться на свое излюбленное место на берегу речки. Размываемая свирепым натиском воды, она разбегалась прежде, чем рвануться через террасы...
Едва сдерживая крик, Шамиль оглянулся на отца и увидел в его глазах слезы! Никогда сыновья не подозревали, что у их отца могут показаться слезы...
— Не успели, — прошептал Дзамболат. — Не успели посеять траву... Еще бы неделю-другую, и трава укрепила бы землю... — он отвернулся, пряча лицо.
Тогда-то и мелькнуло тело Шамиля, бросившегося к участку. Его чувяки шлепали по лужам, скользили, но он бежал, сняв с головы корзину, он выставил ее, точно щит, которым можно поймать ускользавшую от них мечту...
— Куда ты?! — рассвирепел отец.
Но Шамиль не слышал его... Ему было наплевать на ливень, окутывавший его с головы до ног, ведь он бежал спасать их землю, их надежду!
— Шамиль! Назад! Куда ты?! — кричали братья ему вслед.
А паренек, упав на колени, пытался корзиной удержать землю. Она наполнилась густой жижей, рванулась из его рук, побежала по склону, ударившись о выступ скалы, подпрыгнула, перевернулась и полетела, кувыркаясь в воздухе, прямиком в реку. Шамиль в отчаянии распластался на плато, повернулся спиной к земле, телом своим соорудил преграду, стремясь любой ценой остановить ее бег. Мокрые грязные волосы упали ему на глаза, он нервно смеялся, царапая руками и ногами ускользавшую почву... Мурат передал свою корзину Касполату, а сам побежал к Шамилю. Но он не успел...