— Так ты поможешь нам?
— Когда мне приступить? — после некоторого раздумья по-деловому поинтересовался Том. Рой одобрительно улыбнулся:
— Я в тебе не ошибся. Через неделю и приступишь. Послезавтра тебя переведут из этой тюрьмы в чикагскую и подселят в камеру к молодому мужчине.
Ему двадцать восемь лет. Только не надо его жалеть, предупреждаю! Несмотря на молодость и обаяние, он маньяк и извращенец. На его совести семь растерзанных трупов подростков. Ему дали пожизненное заключение… Твоими руками совершается справедливость и акт возмездия.
— Я понял, — качнул головой Том.
— Убьешь его не сразу, а дней через десять…
— Я сделаю так, как нужно.
— И еще вот что, придави его подушкой. Будет меньше шума и никакой крови.
Ворон неожиданно потерял к разговору интерес и, взмахнув широкими крыльями, полетел по своим птичьим делам, унося на черном хвосте неслыханную новость.
С тех пор встречи с Роем стали регулярными. За это время они настолько сблизились, что стали почти друзьями. Разумеется, насколько это возможно между копом и заключенным. Том ни в чем не знал отказа, и по его желанию в камеру доставляли не только блюда китайской кухни, до которой он был весьма большой охотник, но и женщин. Именно они позволяли ему снять напряжение, которое накапливалось в нем, будто лава в кратере вулкана. Они знали друг о друге почти все. Рой, не стесняясь, рассказывал о том, что имеет одновременно трех любовниц, самой младшей из которых семнадцать лет. Горестно сетовал на то, что не может привести в свой дом незаконнорожденного сына. А Том в минуты душевного откровения не без бахвальства поведал о «подвигах», которые не были зафиксированы в полицейских протоколах. За время их сотрудничества Том практически успел побывать во всех штатах. К своей «работе» он подходил очень изобретательно, стараясь не повторяться даже в деталях. А потому его сокамерников находили удавившимися на собственных ремнях, с перерезанными венами, умершими во время сна. Он считал, что помогает правительству Соединенных Штатов, и представлял себя в образе некоего Крысолова, борющегося с погаными тварями. Приятно было еще и то, что Рой открыл на его имя счет, и уже через год «работы» он мог вполне потягаться своим достатком с адвокатом средней руки. В последнюю встречу Рой выглядел необыкновенно напряженным, что никак не вязалось с его преуспевающим видом. Он угостил Тома двумя баночками пива и сразу заговорил о главном:
— Мы переводим тебя в Нью-Йорк. В этот раз твоим клиентом будет русский.
Том сделал неторопливый глоток прохладного пива и только после этого решил выразить удивление:
— Русский? А что, разве русские тоже попадают в американские тюрьмы?
По большому счету, Тому было все равно, кто в этот раз окажется следующим: ему приходилось душить китайцев, однажды он перерезал вены греку, в прошлом году повесил на шнурке югослава. Так почему бы в этот раз не быть русскому? Где-то это даже занятно.
— Да, русский, — качнул головой Рой. — Но это очень непростой русский. Таких клиентов у тебя прежде не было. Он создал у нас в Америке мощный преступный синдикат. Кто знает, может быть, через него действуют российские спецслужбы, для того чтобы взрыхлить нашу экономику изнутри и нанести непоправимый вред нашей демократии и свободе, — с некоторым пафосом произнес он.
Том сделал большой глоток пива и вяло отреагировал:
— Это недопустимо, сэр. Я с вами полностью согласен.
— В этот раз твой гонорар будет значительно выше. За его голову ты получишь тридцать тысяч долларов. Потом посидишь для приличия месяц-другой и можешь уже выбирать для места жительства любую страну.
Допив остатки пива, Том аккуратно поставил пустую баночку на край стола.
— Ты будешь навещать меня, Рой?
— Разумеется, дружище, куда мы теперь друг без друга, — фамильярно приобнял он Тома за плечи. — А потом… если ты изъявишь желание, то это будет не последнее наше дельце.
— Я буду только рад продолжению нашего сотрудничества, — белозубо улыбнулся Том.
— Но все должно быть выполнено чисто! Чтобы по поводу его внезапной кончины ни у кого не возникло даже малейших сомнений. Умер, и все!
— Я понимаю, — кивнул Том.
— Здесь есть еще один момент… Тонкость заключается в том, что этим русским парнем почему-то заинтересовались российские спецслужбы… ФСБ. И если мы его не уберем сегодня, то завтра они могут найти способ перетащить его в Россию. Между нашими странами существуют определенные соглашения.
От выпитого пива в голове у Тома образовалась приятная тяжесть, и он пожалел о том, что не попросил Роя привести с собой какую-нибудь шаловливую блондинку. Он с удовольствием задрал бы ей юбчонку и совокупился бы прямо на огромном столе начальника тюрьмы.
— Я все понимаю, Рой, можешь на меня рассчитывать, я тебя не подведу, — твердо заверил Бык.
— Именно это я и хотел от тебя услышать, — похлопал Рой Тома по плечу, облегченно вздохнув. От прежнего напряжения на холеном лице Роя оставалась всего лишь небольшая черточка, которая криво рассекала узкий лоб. — А ведь я приготовил тебе подарок. — И он, отворив дверь, негромко позвал:
— Малышка Люси, тебя здесь дожидается один ковбой!
— Господи! — выдохнул Том, едва девушка перешагнула порог.
— Только не задуши, — предупредил Рой, слегка погрозив ему пальцем. Люси не изменилась. Девушка оставалась такой же привлекательной, как во время их последней встречи. А коротенькое платьице делало ее похожей на супермодель, виляющую на подиуме бедрами. От желания у Тома перехватило горло.
Именно с этой женщиной он связывал свои планы на будущее, именно от нее хотел иметь детей. В какой-то степени Люси являлась виновницей его пожизненного заключения. Но разве можно не простить красавице такой мелочи, как сто пятьдесят лет тюрьмы! Если бы Том и мог задушить Люси, так только от неистовой любви и непременно в крепких объятиях.
— Я знаю, что у вас есть о чем поговорить, — доброжелательно улыбнулся Рой. — Оставляю вас на час…
— Лучше на полтора, — взмолился Том.
— Ха-ха-ха! Я тебя понимаю. Ну, хорошо, пускай будет на полтора!
Думаю, что начальник тюрьмы не будет на меня в обиде, если на некоторое время два любящих сердца наконец воссоединятся, — съехидничал Рой и мягко прикрыл за собой дверь.
Быка перевели на следующий же день. Благо штаты находились по соседству, а потому процедура перевода не заняла много времени…
Теперь он лежал на спине, закинув руки за голову. В коридоре раздались шаги — Том прислушался. Нет, не к нему, зашли в соседнюю камеру.
Прикрыв глаза, Том снова вспомнил Люси. В тот день она была необыкновенно решительной и смелой. Одним движением стянула с себя белые трусики и уверенно шагнула к нему навстречу. Том поднял ее на руки, бережно усадил на край стола, неторопливо распоясал брюки, а потом, крепко ухватив ладонями за упругие бедра, медленно вошел, заставив женщину непроизвольно вскрикнуть. Никогда он не думал о том, что этот час, проведенный в кабинете начальника тюрьмы, станет самым сладостным в его жизни.
Усталый, отдав любви едва ли не все силы, он долго гладил ее бедра.
— Рой сказал, что ты скоро выйдешь на свободу, — скорее утверждая, чем спрашивая, проговорила Люси, натянув изрядно помятую юбку. — Это правда?
— Все верно, детка.
— Но тебе же дали сто пятьдесят лет?
— Я должен… подписать кое-какие бумаги. В общем, я с недавнего времени работаю на ФБР. Они славные ребята и должны помочь мне с этим вопросом.
Люси нервно покрутила головой, а потом спросила:
— Ты не видел мои трусики?
— Нет.
Люси неожиданно обиделась:
— Ведь ты же должен помнить, куда зашвырнул их! — Том улыбнулся:
— Мне было не до того.
Через минуту Люси отыскала на столе начальника тюрьмы, среди вороха бумаг, узкие белые трусики.
— Ты не представляешь, как мне было хорошо, — быстро бросила она, натягивая кружевную вещицу.
— Мне тоже, — искренне отозвался Том.