— И здесь война, куда бы мы не пришли, везде война — отрешённо произносит женщина со стрижкой под ёжик и слегка заторможенным взглядом.
— Сама себе такую профессию выбрала, Инга. Нас война всегда завёт, — глянул на неё мужчина с кривым шрамом на плече и, где-то в глубине глаз у него промелькнула жалость. — Она сейчас без своей снайперской винтовки совсем потерянной стала, — слегка улыбнулся он.
Инга глянула на него, словно в прицел, — Остап, ты как всегда прав, если у меня сейчас спросят, что ты больше хочешь, мужчину или винтовку, выберу последнее.
— А потом, в любом случае, возьмешь мужчину, — бесцеремонно произносит Остап.
— Это само собой, — без стеснения кивает Инга.
— Сработаемся, — делает вывод Виктор, со спокойствием оглядывая нежданно-негаданно прибывший к ним спецназ. Те простодушно отвечают на его взгляд, пытаясь показать своё превосходство, но неожиданно сталкиваются с такой внутренней мощью, что невольно опешили. Что-то у Виктора есть такое, что подавляет волю даже у таких как они. Странно, однако, но факт. Виктор сам понимает, в его характере словно произошла революция, и теперь он рассматривает людей, как фигуры на шахматной доске.
— И повоюем, — по-доброму улыбается Викентий Петрович, слегка цепляя взглядом пытающиеся замаскироваться под намокшей курткой крупные женские прелести, готовые вмиг прорвать жёсткую ткань и выстрелить твёрдыми сосками по обалдевшему взгляду бывалого спецназовца.
Инга отловила мимолётный взгляд и хотела съязвить по этому поводу, но решила тактично смолчать, всё ж, в звании он выше её, целый подполковник. А Викентий Петрович уже переключился на Наташу, пробежался взглядом по крепкой и гибкой как у кошки фигурке, с удовлетворением отмечая про себя: «Боец во всех отношениях, такие кадры нам нужны». Что говорить о мужчинах, то профессионалов видно невооружённым взглядом, таких уважать надо и всегда держать в тонусе, чтоб дурных мыслей не появлялось.
— Как вы уже догадались, лёгкой жизни ни у кого не будет, но мне кажется, вы даже рады этому, — уверенно говорит Виктор. — Ваши навыки пригодятся, для всех найдётся работа.
— Главное, чтоб мы жирком не заплыли, — добродушно произносит Юрий.
— На этот счёт не бойтесь, если жирок начнёт завязываться, Вик скорость на тренажёрах увеличит, с потом… а может со срезанными ушами, жир быстро рассосётся.
— И тренажёры есть? — удивляется Юрий.
— Ага… с топорами на верёвках, — хохотнул Эдик.
— А вы мне нравитесь! — впервые искренне заявляет Юрий и с радостью улыбается. Он спокойно вздыхает, наконец-то они попали в знакомую среду, где рвущийся наружу тестостерон можно сполна напоить адреналином и от этого получить незабываемый кайф.
Словно в подтверждении его мыслей, содрогается даже земля, резко дёрнувшись под ногами. Люди не сразу поняли, что происходит, берег идёт ходуном, на строящейся верфи жалобно скрипнули брёвна и часть, соскользнула вниз, со звоном покатившись по камням. Широкие трещины ползут по земле, кроша скалы, вырывая деревья, обнажая корни, столбы пыли взвиваются ввысь и словно наступает глубокая ночь.
— Землетрясение! — звучат крики. Люди хватаются друг за друга, цепляются за камни и траву, чтобы не упасть в раздвигающиеся трещины. Ещё мгновение и всё перемелет в труху, а поверхность рухнет в жуткую пустоту. Но внезапно всё заканчивается и — звучит тишина.
Гл.21
Идар решил отдать старцу раба, который, по его мнению, не нужен обществу. Это пухлый парень с румянцем на щеках как у девушки и потерянным взглядом. Что бы тот ни делал, всё плохо. Очищая шкуру — обязательно её прорезал, укладывая камни на фундамент — ронял верхний на стоящих внизу людей, при ловле рыбы — рвал лески и терял драгоценные крючки. И после всего этого он так искренне переживает, что его товарищи даже жалели его, но Идару не до сантиментов, старец торопит, говорит, что его бог Хримус требует жертвы.
В один из дней этот парень отошёл по нужде в сторону, страдая от невыносимой головной бои, которая в последнее время совсем не хочет его отпускать, со стоном и наслаждением прудил на камень, но рядом с камнем была канавка, ведущая прямо в водоём с питьевой водой. Несчастный как-то не связал одно с другим и поплатился за это. Новый надсмотрщик жестоко сбивает его с ног, в остервенении бьёт воющего парня и забил бы насмерть, если бы не подоспел Идар.
Парень долго и бессвязно благодарит, а Идар, усмехаясь, толкает его в руки зеков-людоедов и те волокут ничего не понимающего человека к старцу Харитону.
Старец ласково глянул на парня и тот обмочился от страха:- Ты меня не бойся, дитя, — старец Харитон стягивает капюшон, обнажая мертвенно — белую кожу черепа и пристально смотрит воспалёнными глазами на сотрясающегося от ужаса парня. — Тебе несказанно повезло, ты скоро увидишь бога.
— Дедушка, отпусти меня! — взмолился несчастный.
— Тебя как звать, дитя? — с мягкостью в голосе спрашивает старец, опуская страшный взгляд и парень, немного успокаивается и с трепетом произносит:- Илюша.
— Хорошее имя, Хримусу понравится, — с удовольствием шамкает старик.
— Отпусти, дедушка!!! — с новой силой кричит парень и пытается убежать, но ноги словно прирастают к земле.
Старец оборачивается к Вагизу:- сынок, зашейте ему рот ниткой, мне тишина нужна.
Несчастного сбивают на сырой пол, с силой наносят удар по голове и тот теряет сознание и это благо для него. Бурый с хрустом прокалывает ему губы и туго затягивает рот толстой верёвочкой.
— Где так шить научился? — гнусно улыбается Репа.
— Не поверишь. Я когда-то медбратом был.
— Гонишь?
— Клянусь Хримусом.
— Не упоминайте просто так его имя, — ворчливо произносит старец. — С Илюши рубашку снимите и у алтаря привяжите, чтобы Хримус его видел.
Бурый с удовольствием облизывает окровавленные пальцы и вздрагивает, замечая укоризненный взгляд старца:- Вновь на человечину потянуло? — грозно вопрошает он.
— В натуре, чисто случайно, — оправдывается Бурый.
— Ладно, уж, Илюша уже не человек. Завтра печень, сердце можете скушать, а сегодня народ подготовьте. Кого это несёт? — старец слышит шаги и с неудовольствием оборачивается.
В пещеру вваливаются несколько бойцов Идара и новый надсмотрщик. Они пинками заталкивают Игната, Гурия и Аню:- Идар Сергеевич требует, что бы ты, — деловито произносит Сеня и неожиданно видит парня с зашитым ртом. Илья начинает приходить в себя, судорожно дёргает губами, тонкие струйки крови выбрызгиваются из-под ниток и через нос раздаётся глухой стон. Бывший милиционер многое видел на своём веку, но такое, в первый раз. Он в ужасе осекается от созерцания страшной картины и уже другим тоном произносит:- Идар Сергеевич просит, чтобы вы узнали, правду ли они говорят или гнусную ложь по поводу секретного хода в лагерь Виктора.
Аня вскрикивает, увидев несчастного, и с силой прижимается к Игнату.
— Однако, это уже за гранью, — шлёпнул губами Игнат, судорожно дёрнув кадыком.
Гурий бледнеет, но уверенно произносит:- Не нам решать и вмешиваться в чужие законы.
— Разумно, — оборачивается к нему старец. — Проходите, гостями будите. А вы идите, — он кидает неприязненный взгляд на Сеню, — я понял просьбу правителя и всё сделаю… а завтра у нас праздник.
— Анька, ты что ли, — не верит Вагиз, — сама пришла?
— Уймись, — строго глянул на него старец. — Илюшу привяжите к алтарю, да так, чтобы Хримус его видел, прямо перед его глазом, а мне с гостями необходимо поговорить.
Старец Харитон жестом приглашает их пройти в глубину мрачного грота и предлагает сесть у высохшего пещерного органа. Затем долго смотрит на людей, выворачивая их души наизнанку, прессуя сознание и заставляя их выть и стонать от умопомрачающего ужаса.
— Кто вы, дети мои? — старец внезапно опускает взгляд и, люди испытывают настоящее блаженство от доброго и мягкого старческого голоса. — Зачем решили предать своего правителя? — с такой же мягкостью произносит он.