Жак нежно поцеловал в щеку молодую женщину. Она положила свои оголенные руки за голову.
- Так хорошо еще никогда не было, - робко прошептала она. Затем, как бы стыдясь своего признания, она вскочила с кровати и воскликнула:
- Я голодна как волк.
Жак оделся, она же накинула только красный халат. Вскоре ее домашние туфли зашлепали по плиткам кухни.
- Разве это не настоящее счастье?
В данный момент Жак только мог согласиться с этой фразой. Но нужно ли было ему такое счастье без всех дополнений? Без милой квартиры, без удобств, хорошей еды и материального обеспечения? Так же ли он себя бы чувстовал в убогой комнате отеля, в бедности, в нужде?
- Есть, есть!
Стол был накрыт на кухне. Только Жаннина на кухонный стол постелила скатерть. Чтобы поднять настроение Жак выстрелил пробкой из бутылки шампанского.
Как эхо зазвонил телефон.
- Я подойду, - сказала Жаннина.
- Хелло!
Из трубки послышался женский голос так ясно и отчетливо, словно говорящая была в комнате.
- Хелло! Это говорит мадам Меллерей.
9
У Жака был огромный аппетит. Он взял кусок гусиной печенки и свежего хлеба, затем приложил губы к пенящемуся шампанскому.
Вдруг он вспомнил, что Роджер должен вечером звонить по поводу "часового распорядка дня" и, так как Жаннина не возвращалась, пошел к ней в комнату. Она только что положила трубку, ее пальцы еще касались телефона.
- Это звонил Роджер?
Жаннина покачала головой. Она была смертельно бледна. С трудом она еле слышно проговорила:
- Это была твоя жена!
Словно невидимый репродуктор повторил последние слова в тишине, наполнившейся каким-то странным резонансом:
- Она тотчас явится сюда. От этого я потеряла самообладание.
- Что она хотела?
- Она хотела говорить с тобой. Дословно она сказала: "Я хочу говорить со своим мужем".
- А что ты ответила?
- Что она звонит не по тому номеру. И затем я положила трубку.
- Значит, этот подлец Роджер...
- Думаю, что нет.
Быстрота ответов приводила к новым вопросам.
- Почему ты в этом уверена?
- Для него нет никакого смысла сообщать твоей жене. Тогда он уже не сможет держать тебя в руках, - сказала Жаннина.
- Возможно, он думает по-другому.
- Это меня удивило бы.
- Если это не он, так кто же? Кроме...
Новая мысль пришла ему в голову: "Если моя жена наняла частного детектива, значит она уже раньше начала меня подозревать. Возможно, до нее дошли слухи или она получила анонимное письмо, где указывалось, что я регулярно бываю здесь..."
- Нет, - сказала Жаннина, которая вдруг усиленно занялась распутыванием шнура телефонного аппарата. - Я этому не верю.
- Она тоже этому не поверила. Поэтому и обратилась в частное агентство, чтобы не скомпрометировать себя.
- Женщина не может обладать таким сильным характером, - возразила Жаннина.
- Ты ее плохо знаешь.
Об этом можно было судить, хотя бы по покупке фабрики белой кожи Брэ. Без слов, без намеков, пока не договорилась о сделке.
- Даю голову на отсечение, что она все знала до того, как появился Роджер.
- Нет, это была чистая случайность.
Губы молодой женщины начали дрожать и видимо она старалась сдержать слезы.
- Извини... извини...
Жак был смущен. От волнения у него сжалось горло.
- Моя маленькая, любимая, не мне тебя прощать. Ты не виновата. Скорее я виноват, я больше тебя виноват, ибо ты свободная, а я втянул тебя в скверную историю.
Он взял ее лицо и принудил посмотреть на него. Потом, целуя ее в соленые от слез щеки прошептал:
- Ты дала мне так много счастья, моя маленькая Жаннина.
- Жаннина вдруг отступила, затем отвернулась, вытирая слезы.
- Но почему сегодня вечером?
Она успокоилась.
- Почему она так долго ждала?
Он придумал объяснение. Оно было не особенно удачное, но другого он не нашел. Когда он звонил Элен с фабрики, она догадалась, что он лжет и потеряла свое обычное самообладание.
- Я сказал ей, что перекушу в городе. К счастью, Роджер может это подтвердить.
Жаннина развела руками и вновь опустила их. Они пошли обратно в кухню и без удовольствия выпили по большому бокалу шампанского. Гусиная печенка, курочка в желе, маленький торт - все было искусно уложено на тарелочках, но у возлюбленных пропал аппетит.
- Прости меня, - начал опять Жак, - но я лучше поеду домой. Не знаю, что там разыграется, но я хочу, чтобы ты знала: ни при каких обстоятельствах я не откажусь от нашей любви. Если мня придется выбирать, то мой выбор уже сделан.
Он говорил это искренне и готов был поклясться, что его решение в тот момент было именно таким. Перед уходом он сообщил Жаннине о своем утреннем разговоре с Роджером и написал на листе бумаги данные, которые было нужно передать ему. Затем он выпил еще бокал, покинул приятную и теплую квартиру и вышел в холод ночи.
Он испытывал гораздо больше страха, чем показывал и по мере приближения к Монтефло, его опасения возрастали. Чувствуя себя, как приговоренный к смерти перед эшафотом, готов был скорее повернуть обратно, чем предстать перед своей женой.
Она звонила на фабрику, это более чем вероятно. Почему же я не имею права поесть в городе? Я даже предупредил ее об этом...
Разве отчасти это было неправдой? Разве его отсутствие не совпадало со временем ужина? Он повторил про себя подходящие аргументы, способные умерить строгость супруги. Сообщение Роджера подтвердит это.
Всю дорогу он бормотал про себя, как школьник, повторяющий урок.
- Я буду держать себя просто. И буду твердо упорствовать. Чем я рискую в худшем случае... Наверняка не большим, чем если бы я поехал домой.
Несмотря на это, он въехал на первый подъем Раше в далеко на блестящем настроении. На авеню Торсиак оно стало падать до нуля по мере приближения к находящемуся в конце его темного безмолвного сада, в котором стояла спящая вилла.
- Спящая ли?
Не совсем. Через ставни гостиной пробивался на улицу голубоватый свет. Элен сидела в своем любимом кресле против телевизора, на экране которого двое возлюбленных разговаривали друг с другом. При появлении мужа она чуть повернула голову.