Больше всего Элизабет в душе радовалась тому, что все обстояло именно так, и ей не было нужды пока обращаться к Филиппу. В свое время она, как обещала, обязательно передаст ему чертежи, но сейчас у нее не было моральных сил просто смотреть ему в лицо.
Она уже дала указание своему юристу перестать собирать компромат на Филиппа. Это потеряло всякий смысл. Кроме того, она больше не была уверена, как раньше, что он обманул отца. Элизабет убедилась — Филипп был бы строг и придирчив с любым своим партнером.
— Ладно, теперь я разберусь с письмами у себя на столе. — Направившись к себе, Кэти на пороге остановилась. — Как насчет чашки горячего кофейку?
Элизабет улыбнулась в ответ:
— Чудесно, спасибо.
Секретарша вышла, Элизабет возвратилась на свое рабочее место. Теперь, раз уж Кэти вернулась после больницы, все должно войти наконец в свою колею.
Она была недовольна собой, все ее раздражало. Несмотря на попытки перестать думать о Филиппе, не могла избавиться от этого. Филипп будто захватил участок ее мозга, поселился там, начал распоряжаться как хозяин и отказался съехать. Иногда она была почти уверена, что сойдет с ума.
Прошло уже больше недели с тех пор, как Элизабет оставила Филиппу свою записку. Он молчал. Ни звонка. Ни звука. Значит, принял ее решение без малейшего протеста.
А ведь мог легко связаться с ней, ибо по — прежнему был в Лондоне. Абсолютно точно, что в Италию он не уехал: когда ее архитектор направил ему копию исправленных чертежей, Филипп одобрил их почти сразу же.
Так чего она хнычет? Получила — чего хотела: роман кончен и никаких последствий. Шанс начать новую жизнь, быть оставленной в покое, забыть все и устремиться вперед.
Элизабет склонилась над бумагами, но думала все равно не о них. Она старательно убеждала себя — скоро ее сердце поймет то, что она просчитала головой, и успокоится.
Элизабет вылезла из такси прямо под струи дождя — угораздило же ее потерять зонтик. Пока доберешься до дома, промокнешь до костей.
Она попросила водителя высадить ее у магазинчика на углу улицы, где жила, чтобы купить кофе и молоко. Весь день Элизабет крутилась как белка в колесе, носясь по всему Лондону, чтобы поспеть на многочисленные встречи, и вот теперь приходится запасаться продуктами, не сидеть же голодной у телевизора.
Наверное, из-за погоды в магазине почти никого не было. Элизабет купила все, что нужно, и пулей вылетела наружу. Затем она заскочила в соседнюю лавочку и схватила вечернюю газету. Пригодится дома посмотреть программу телевидения, а пока сослужит добрую службу — как-никак прикроет волосы от дождя.
Подбежав к входной двери, озябшая и промокшая, Элизабет шарила в сумочке в поисках ключей.
— Давно пора! Где ты была, черт побери?
Голос, внезапно прозвучавший за ее спиной, насмерть напугал ее.
— Филипп! — еле выдохнула она. — Что ты здесь делаешь?
— Жду тебя. Пожалуйста, поторопись, а то мы окончательно вымокнем.
Как и она, Филипп был без зонта, хотя вовсе не напоминал мокрую курицу. Несмотря на охвативший ее ужас, Элизабет все-таки отметила это.
— Ты, как всегда, без приглашения?!
— Ладно тебе, Лизи, в такую погоду и собаку в дом пустят.
Говоря так, он усмехнулся, но Элизабет удалось перехватить его взгляд — мрачный и напряженный. Зачем он здесь? Что ждет ее на этот раз? Скоро она это узнает. Филипп распахнул дверь, взял ее за руку и почти силком затащил внутрь. Через минуту они оба стояли в холле.
— На твоем месте я прежде всего снял бы мокрые тряпки, — сказал Филипп.
— Не надо указывать, что я должна делать в собственном доме! — резко возразила Элизабет. — Ты не имеешь права врываться сюда. Ни малейшего права! Почему бы тебе быстренько не сказать мне, зачем явился?
— Не волнуйся, скажу, но не собираюсь уходить прямо сейчас. — Его темно-синие глаза опять помрачнели, линии рта стали жестче.
Она сбросила мокрый плащ, как следует встряхнула его, взяла деревянную вешалку из шкафа и повесила его сушиться на открытую дверцу. Потом схватила сумочку и покупки и направилась в кухню.
— Я поставлю кофе.
— Отлично, — услышала она голос Филиппа. — Не забудь сделать мне без молока и покрепче.
Подойдя к столу, Элизабет швырнула в ведерко промокшую газету, достала только что купленную банку и включила кофеварку. Пока кухня наполнялась уютным ароматом, Элизабет вытерла мокрые волосы полотенцем и с облегчением убедилась, что Филипп не собирается следовать за ней. Ей нужно хотя бы пару минут, чтобы собраться с мыслями.
Элизабет прекрасно знала, зачем он явился, хотя прошло уже немало времени. Он пришел требовать объяснений. Все дело в той записке, которую она оставила ему две недели назад. Сейчас она должна придерживаться каждого слова, содержащегося в ней, как бы лживы и пусты они ни были. Неважно, если там все неправда, важно лишь то, что ложь нужна ей.