Гордеев пытался припомнить, когда виделся с Виталием Викентьевичем в последний раз, и вышло, что не меньше четырех лет назад. Периодически, правда, они созванивались, например, когда имя Гордеева после очередного удачного процесса мелькало в прессе — Портнянский звонил непременно: он гордился успехами своих учеников и следил за ними. Либо это было когда сам Гордеев обращал внимание, что на каком-нибудь международном симпозиуме среди прочих важных гостей присутствовал doctor Portnyansky — он тоже делал «звонок вежливости».
Портнянский был точен, он появился в четверть девятого, и Гордеев сразу же увидел, как изменился и постарел Виталий Викентьевич когда-то светский лев и предмет воздыханий большинства студенток юрфака ныне стал сутулым пожилым мужчиной с красными глазами и нездоровым цветом лица, да и вообще, вся фигура Портнянского, как это ни удивительно, излучали беспокойство и неуверенность в себе. Гордеев пожалел, что предложил ему приехать в офис. Пожалуй, стоило бы посидеть где-нибудь в уютном ресторанчике. Ну да это никогда не поздно.
Гордеев широко улыбнулся, шагнул навстречу гостю и усадил его в мягкое кресло. Предложил кофе с коньяком. От коньяка Портнянский отказался, а кофе с благодарностью выпил.
Они обменялись дежурными фразами, и Гордеев тут же перешел к делу:
— Что вас привело ко мне, Виталий Викентьевич?
— Большое несчастье, — сказал Портнянский: — У меня погиб зять и… — тут он неожиданно шмыгнул носом, — исчезла дочь.
У Гордеева вытянулось лицо. Почему-то он совсем не предполагал, что у такого человека, как Портнянский, который в силу своих профессиональных талантов, отлично себя чувствовал при любой власти, могут быть неприятности личного характера. Впрочем, какие неприятности?! Гибель близкого человека — это горе, огромная всесокрушающая беда, которую уж не исправить. Но если дочь только пропала, то, может быть, еще не все потеряно?
— Рассказывайте, — коротко предложил Гордеев.
Он хорошо знал, что чрезмерное сочувствие в данном случае неуместно. Пусть лучше Портнянский соберется и, не размениваясь на сантименты, расскажет, чем он, его ученик, может помочь — ему же самому (профессору то есть) легче будет. А уж за Гордеевым не заржавеет.
Выяснилось следующее. 39-летняя Ольга, тоже, кстати, юрист по образованию, была замужем за депутатом Государственной Думы Виктором Реутовым. Реутов погиб месяц назад — не справился с управлением автомобиля на ночном шоссе, видимо, заснул за рулем. Когда он разбился, выяснилось, что Ольги в Москве нет. И где она, никто не знает по сей день — ни ее сотрудники и коллеги, ни родители, ни друзья. Какие могли быть варианты? Ольга часто по работе ездила в Санкт-Петербург и некоторые другие крупные города, но и там ее следы отыскать не удалось. Что же касается ее мужа, то это — несчастный случай.
Гордеев вспомнил, что, кажется, что-то слышал о гибели парламентария, хотя вроде бы речь шла не об аварии, а о насильственной смерти, но по профессиональной привычке вслух ничего не сказал — торопиться хорошо при ловле блох.
Портнянский сказал, что уже много дней он только тем и занимается, что пытается убедить милицию в том, что Ольга никуда не уехала, что с ней случилось несчастье, что она не могла просто так пропустить похороны собственного мужа. Но — все бесполезно. Дело относительно ее исчезновения заведено, но оно никуда не движется.
— А кто расследует ее исчезновение?
— Городская прокуратура.
— Вот как? — удивился Гордеев. — Городская, не районная? Почему такое внимание? Вследствие ваших усилий?
— Нет. Муж Ольги — народный депутат, — напомнил Портнянский.
— Понимаю. Общественный резонанс и все такое… Ну и каков же результат на сегодняшний день?
— Никакого. Следователь мне ясно дал понять, что делать он ничего не намерен, что он не видит никакого криминала, а искать сбежавших из дома девчонок — не его дело. Появится Ольга — хорошо, а нет — им плевать.
Хороша «девчонка», подумал Гордеев, в тридцать девять-то лет…