— Да, — ответил Лиам. — И он может быть переносчиком вирусов.
— Вирий, — с улыбкой сказала Рэйчел, согнувшись, когда левиафан пролетел над головой, казалось, насекомое среагировало на ее слово.
— Как ты себе представляешь изготовление сонной сети для этого? — он покрутил головой вокруг своей оси. — Скорее всего он может прохоботиться сквозь нее.
— Не думаю, что стоит использовать «хоботок» в качестве глагола, — сказала я.
— Вопреки всем фактам, — произнес Гэвин, махнув рукой в воздухе.
— Он может быть единственным в своем роде, — сказала я, внезапно почувствовав себя будто в фильме «Хранитель Времени». — Гибрид Земля-Запределье. — В отличие от меня, Лиама и Бёрка. Пострадавших от соединения двух миров. — Мы действительно хотим его убить?
Прежде чем мы смогли разобраться с этической стороной этого вопроса, сквозь кусты пронеслась огромная птица с черными и блестящими перьями и блестящим алым клювом и схватила комара когтистыми лапами. Крылья били по воздуху, но не издавали ни звука, она вспорхнула, взмыла вертикально вверх и скрылась из виду за деревьями.
Мгновение мы просто смотрели на пустое место.
— Думаю, это был наилучший сценарий, — тихо сказал Лиам.
Рэйчел кивнула.
— Мы были спасены от моральных терзаний.
Гэвин посмотрел на Малахи.
— Если мы найдем больше таких, вы можете просто сжечь Элизиум дотла и начать все сначала. Малярия того не стоит.
— Давайте выдвигаться, — произнес Малахи, и мы пошли.
Глава 13
Малахи взял с собой свою прекрасную карту, теперь заполненную дополнительными подробностями о земле, по которой мы шли. Он указал нужную точку, а Рэйчел держала карту, время от времени останавливаясь, чтобы сверить местоположение, когда мы пересекли что-то необычное в ландшафте.
А когда мы отошли от Завесы, очевидные эффекты нашего мира начали исчезать. Влажность в воздухе снизилась, поэтому болотистые равнины уступили место лугам, покрытым бледно-фиолетовыми полевыми цветами, которые мягко покачивались на ветру.
— Тут великолепно, — сказала я, скользя рукой по плотному цветочному ковру. Мое движение подняло в воздух мерцающую пыльцу и запах лаванды и оставило легкое покалывание в кончиках пальцев.
Это было волшебство, каким-то образом сконцентрированное во флоре. Не магия, которая опустошала землю или выжигала деревья, а нечто, что способствовало цветению, создающему этот прекрасный пейзаж. «Каково это — жить в таком месте, где магия полезна, а не разрушительна? Где мне пришлось бы иметь дело не с болезнью, а с подарком, которым я могла бы наслаждаться? Силой, а не слабостью?»
Мы шли по лугу, следуя аккуратно окаймленной травой тропинкой. Тропа петляла то тут, то там, но мы неуклонно продвигались вперед. После двух часов ходьбы, во время которой большинство из нас шли молча, и наблюдений за пейзажем, я поняла, что не увидела ни людей, ни ферм, ни дорог, ни домов, ни животных. Никаких признаков живой природы, кроме отдаленного чириканья каких-то невидимых птиц. Никаких признаков того, что кто-то населял это место. Только холмистые просторы лугов, ветер, пахнущий лавандой, и веселый перезвон птиц, спрятавшихся в глубоком покрытии трав.
— Где все? — спросила я Малахи.
— Население живет в городах, — ответил Малахи. — Дома и другая недвижимость находятся в коммунальной собственности, поделены и регулируются. И здесь обитает меньше существ, чем на Земле.
— И еще меньше после вторжения, — сказала Рэйчел.
Я ожидала, что Малахи начнет спорить, защищать свою родину, но этого не произошло.
— И никого вооруженного на посту, — произнес Гэвин. — Ни патрулей. Ни камер, ни заборов. Ваши люди так уверены в безопасности?
— Разлад произошел между Судом и Консульством, — сказал Малахи. — Вот где были посты, патрули. Разрушения. Видимо, они больше не нужны.
Но его ответ прозвучал как-то неуверенно, как будто пасторальные пейзажи его тоже удивляли. Но если ему и было что сказать, он держал это при себе.
Мы добрались до поляны с высокими и стройными деревьями, похожими на ивы — кора почти глянцевая, ветви тонкие, плавно развивающиеся на ветру. Они свисали над головой, словно купол собора, пропуская пятнами свет. На их ветвях росли плоды: масляные желтые шарики размером с виноград, висящие в гроздьях по четыре или пять. Кожица была яркой и блестящей, и они были похожи на фрукты, при виде которых мой отец предупредил бы меня, что они очень-очень ядовиты.
— Что это? — спросила я.
Малахи посмотрел, оценил.