В десяти метрах от нас, на гранитном постаменте, стоял Абетил. Колесо из пестрого камня шириной около трех сантиметров и глубиной около полутора. Края были неровными, но передняя часть была гладкой, за исключением резных фигур, которые, казалось, шли по спирали к центру. Он был установлен на двух держателях в форме тонкого золотого полумесяца, который возвышался из золотой подставки.
До нас было около трех метров, а я уже улавливала слабый пульс. Не сила, а ее отсутствие. Пустота, некая деформация и отток магии, которые, казалось, покрывали это место.
— Что это за символы? — спросил Гэвин.
— Заклинание, — ответил Уриэль. — Проще говоря, оно направляет силу объекта.
— А что это вообще за сила? — просила Рэйчел.
— Это сила принуждения, — ответил Уриэль. — Те, кто пришел раньше, были невежественны. Мы не обвиняем их в их действиях; они не знали всего. Магия приходила на эту землю медленно, со временем. Считалось, что те, кто получил дар первым, были заражены. Опасны. Смертоносны.
— Они верили, что их мир находится под угрозой магии, — продолжала Иа. — Он являлся наказанием, способом контролировать и терроризировать. Существа с магией, магические существа были заперты, пока их не стало слишком много, чтобы это игнорировать.
Камаэль подхватил историю:
— Тогда их наказывали. Их пытали. Переучивали, хотя в том, что они делали, не было образования. В конечном итоге население поверило, что опасность настолько велика, что нужно найти новое решение.
— Постоянное решение, — сказал Уриэль. — То, что требует магии. Многие выступали против его использования даже при таком сценарии. Но остальные полагали, что это был единственный способ остановить изменения.
— Абетил, — произнесла я, и он кивнул.
— Камень был извлечен из Ундинских гор, резьба предназначалась для выполнения самых священных ритуалов. Поглощения магии, которая, как они верили, была злом.
Это, как предположил Малахи, мало чем отличается от сбрасывания магии. Но вместо того, чтобы помещать магию в объект, объект извлекал магию самостоятельно. Впитывая, как рис, впитывает влагу в солонке.
— Он использовался почти на сотне граждан, прежде чем эту практику прекратили, — сказал Камаэль.
— А почему ее прекратили? — спросил Лиам.
— Потому что они пришли в себя. — Иа сунула руки в складки платья. — Не сразу, но взялись за ум. И не без дебатов и дискуссий. Произошла трагедия, которая изменила ситуацию — болезнь, которая мутировала и стала убивать детей. Наконец, они признали, что магия — это инструмент, который можно использовать как для зла, так и добра. Они решили попробовать хорошую ее часть.
— И это было так просто? — спросила Рэйчел, переводя взгляд с архитектуры на ангелов. — Раз, и они решают, что теперь это хорошо?
— В этом нет ничего простого, — сказал Уриэль. — Но наше сообщество решило, что преобразование было необходимо, и поэтому преобразование было проведено.
«Преобразование», — догадалась я, «более полит корректное выражение для "принуждения"».
— А Ловушка Дьявола? — спросила она.
— Она была задумана как карательная мера, — ответил Уриэль. — Убрать магию тех, кто отказался принять волю, единение. К счастью, это оказалось ненужным. Магия, как выясняется, сама по себе является наградой.
«Возможно, это линия партии, но, может, ответ проще? Что существа, которых они хотели наказать, перенесли свое плохое поведение в наш мир?» Они, конечно, не собирались признавать это здесь и сейчас, но я бы поспорила на месячный запас льда, что была права.
— Мы поместили Абетил в Цитадель как напоминание о том, что было раньше, и о том, чего мы достигли. — Камаэль указал на него. — Чтобы напоминать нам, что магия — это дар, который нужно принять как данность. И, безусловно, следует использовать.
— Если у вас был Абетил, — спросил Лиам, — который уже мог это сделать, зачем вам нужна была Ловушка Дьявола?
— Потому что Абетил был недостаточно силен, — мрачно ответил Малахи, глядя на Камаэля, — его эффект слишком медленный и узконаправленный. Поглощение занимает время — часы для любого существа. Вместе с Камнем Инклюзии они могут одновременно поражать сотни.
— И эффект будет почти мгновенным, — сказал Уриэль. — Это была эффективная идея. — Он сцепил руки перед собой. — Разве что, в конечном итоге, в ней не оказалось необходимости. — Его взгляд переместился на Малахи. — А теперь вы хотите снова ее использовать. На людях из Запределья.