- Не пожалела, что выбралась из замка? – поинтересовался Рон, отпивая свое пиво.
- Нет, - улыбнулась я, а затем звонко рассмеялась, заметив усы из сливок на лице приятеля.
- Что не так? – недоумевал тот.
- У тебя тут… - сквозь смех говорила я и перегнулась через стол, чтобы аккуратно вытереть сливочные усики.
- А, да, спасибо, - смущенно поблагодарил Рон, который очень внимательно следил за моим лицом, пока я касалась пальцем его верхней губы.
- Так лучше, хотя тебе и с усами неплохо. - Друг улыбнулся.
- Гермиона, я хотел спросить у тебя кое-что… - начал он, и я сосредоточено посмотрела ему в глаза. – У вас с Джорджем что-то есть?
- Неужели вам всем больше не о чем поговорить, как обо мне и Джордже? – усмехнулась я, откидываясь на спинку стула.
Вечер был безнадежно испорчен.
- Если хочешь, можешь не отвечать, просто для меня это важно.
Я внимательно посмотрела на друга и сделала глубокий вдох.
- У нас с ним ничего нет, и не будет, Рон.
- А было? – нерешительно спросил он.
- Ничего такого, что заслуживает внимания. - Я опустила глаза. – В любом случае, все уже кончено.
- Это же отлично! – радостно воскликнул Рон, а я гневно уставилась на него. – Прости, я не это имел в виду. Просто вы… ну… вы не подходите друг к другу и все такое…
Я отчего-то рассмеялась и прикрыла глаза ладонью. Мне не было смешно или весело, но я смеялась до слез, а когда успокоилась, поймала настороженный взгляд друга.
- Ты в порядке?
- Да, просто… - Я прикусила губу и нервно улыбнулась.
- Просто что? – недоумевал парень.
- Да так, ничего, забудь об этом. - Я помотала головой.
- Послушай, Гермиона, - Рон взял в свои руки мою руку, лежащую на столе, и я невольно вздрогнула. – Я бы хотел проводить с тобой больше времени.
- Рон, мы и так постоянно вместе, куда еще больше? – усмехнулась я, хотя прекрасно понимала, к чему он клонит.
- Вдвоем, - добавил он. – Ты замечательная, Гермиона.
Мое сердце пропустило удар.
Ты замечательная, Гермиона. Так говорил Джордж.
Я до боли сжала зубы и прикрыла глаза, стараясь выровнять дыхание и не заплакать, но мне, будто бы, кто-то на горло наступил и перекрыл кислород, перекрыл все возможности выжить.
- Ты мне всегда нравилась, - продолжал Рон.
Я выдернула свою руку из его теплых и широких ладоней, совсем не таких, какие были у Джорджа, и резко вскочила со стула. Рон растеряно смотрел на меня, пока я судорожно искала пути к отступлению.
- Прости меня, - прошептала я и выбежала из паба, смаргивая слезы, которые появились так некстати.
Стоит ли говорить, что с этого дня все окончательно полетело к черту?
Рон перестал со мной разговаривать, хотя я отчаянно пыталась помириться с ним, объяснить все, но это было безуспешно. Попытки Гарри также не принесли никакого успеха. К тому же после удачного матча по квиддичу Рон возомнил себя звездой или королем, как пелось в песне, и решил то ли самоутвердиться, то ли вызвать мою ревность своим жарким поцелуем с красивой и популярной девушкой факультета – Лавандой Браун. Миловидная девчушка со светлыми локонами и чистыми, как горное озеро, голубыми глазами покоряла сердца парней, но стоило пообщаться с ней поближе, и все очарование сходило на нет. Хотя, может, так казалось только мне.
- Ты же видишь, что он специально, - усмехнулся Гарри одним декабрьским вечером, когда Рон высокомерно посмотрел в мою сторону и демонстративно впился в губы своей обожаемой девушки.
- Я не ревную, если ты об этом, - ответила я и принялась дописывать реферат для Флитвика.
- А то я не вижу, с каким нескрываемым презрением ты смотришь на него, - издевался друг.
- Я так смотрю не на него, а на всю эту ситуацию со стороны. К чему такая показуха? Да и ты слышал, как она его называет? – возмутилась я.
- Мой Бон-Бон, - слащаво спародировала Джинни и плюхнулась на диван рядом со мной. – Мерзость какая. Вот расскажу близнецам все на каникулах, чтоб неповадно ему было.
Гарри хохотнул, предвкушая красное от ярости и стыда лицо друга, которое будет таковым все рождественские каникулы. Я улыбнулась и убрала непослушную прядь за ухо.
- Браун еще обижается, что Рон не называет ее «Лав-Лав», - не унималась рыжая.
- Он бы перестал быть моим другом, если бы допустил такое, - усмехнулся Гарри.
- Ребята, - кашлянул Рон, и я тоже подняла голову.
Лаванда со счастливой улыбкой вцепилась в его руку и благоговейно ловила каждый звук, который вылетал изо рта друга. Я еле удержалась, чтобы не закатить глаза.
- Мы с Лавандой пойдем, прогуляемся. - Рон попытался соблазнительно улыбнуться и томно окинул взглядом девушку.
- Ну, наконец-то, а то у меня уже зубы заболели от этой приторности, - сказала Джинни, за что получила гневный взгляд брата, но не обратила на это ни капли внимания.
Стоило парочке уйти, как Джинни ударила себя по лбу и прошептала что-то вроде: «Господи Иисусе, это не мой брат, я его не знаю», а Гарри ухмылялся, наблюдая за ней.
- Ты же понимаешь, что это из-за тебя? – спросила меня девушка.
- И ты туда же? Прекрати, - взмолилась я, откладывая свиток и перо.
- Гермиона, ты отрицаешь очевидное, - возмутилась Джин.
- Я не отрицаю, просто то, чем он занимается – глупо и аморально, а также ничуть меня не интересует, - заключила я.
- Ребята, вы же приедете в Нору на Рождество? – тактично перевела тему девушка.
- Я бы хотел отпраздновать с Сириусом, Люпином и Тонкс. - Гарри пожал плечами.
- Мама не хочет на Гриммо, - расстроилась Джинни. – А ты, Гермиона?
Я поджала губы.
- Я поеду к родителям, наверное.
- Давай со мной? Сириус будет только рад, - улыбнулся Гарри.
- Не хотелось бы вам мешать, - смущенно ответила я.
- Глупости! Решено, Рождество встретим вместе!
Джинни надулась и скрестила руки на груди.
- Ты из-за Рона не хочешь ехать в Нору?
- Мы испортим друг другу праздник, - заключила я.
Отчасти это было правдой, но в большей степени мне не хотелось встречаться с Джорджем, который молчал уже несколько месяцев и даже не поздравил меня с днем рождения, что окончательно убедило в завершение всего того, что нас связывало ранее.
А домой мне самой ехать не хотелось.
Наряжая рождественскую ель вместе с Тонкс, я вспомнила, что ровно год назад, в этот день, наряжала ее с Роном, а потом мы дурачились и носились по всему дому. Стало грустно, что сейчас наши отношения натянулись, как струна гитары, и вот-вот дадут трещину, которая положит начало той самой пропасти, что образовалась между мной и Джорджем. Я пришла к выводу, что всему виной любовь. Где же то возвышенное чувство, которое окрыляет, делает счастливее, согревает и разрушает любые преграды? Почему-то та любовь, которую знаю я, только рушит, ломает и калечит. Может это вовсе и не любовь тогда?
- Ты чего такая хмурая? Влюбилась? – Тонкс мне подмигнула, а я ей сдержанно улыбнулась и скрыла лицо за пышной шевелюрой.
- Стоит немного задуматься, и сразу хмурая? – Я повесила последний яркий шарик на зеленую ветвь.
- Ты слишком много думаешь, Гермиона, оттого и все твои проблемы, - справедливо заметила девушка.
- А что же тогда делать? – не понимала я.
Тонкс улыбнулась, подошла ближе и положила руки мне на плечи.
- Чувствовать. Проблема в том, что вы все слишком много думаете и слишком мало чувствуете.
- Мы – это кто? – Я нахмурилась, а Тонкс как-то загрустила и повернулась ко мне спиной.
- Рациональные люди, повзрослевшие слишком рано. Боитесь всего, обдумываете каждый свой шаг.
- Но ведь это правильно! – возразила я. – Это помогает избежать ошибок и боли.
- Скажи, - Тонкс повернулась и улыбнулась. – Многих ли ты избежала ошибок и боли таким образом?
Я открыла рот, собираясь что-нибудь на это ответить, но промолчала, понимая, что девушка права.