Огоньки снова загорелись.
— Да, — последовал односложный ответ, произнесенный резким металлическим голосом, и опять воцарилась тишина. Но на этот раз не все огоньки погасли. Некоторые остались. Они не мигали, не изменялись и образовали спокойный ровный рисунок.
Адамс спросил:
— Надо ли мне произносить это слово каждый раз, когда я говорю с тобой?
— Нет, — последовал ответ, и рисунок огоньков изменился.
— Ты… — Адамс помедлил. — Ты действительно робот?
— Да. Слово «Робби» является сокращенным.
— Тобой управляет доктор Морбиус?
— Да. — При слове «Морбиус» рисунок огоньков за жалюзи быстро изменился. — Я должен доставить командора и офицеров к доктору Морбиусу, — опять повторил робот.
Затем последовала тишина, и в этой тишине я услышал собственный голос:
— Послушайте, а ведь он думает! Кто-нибудь заметил это? Он мыслит!..
— Нам это не известно, доктор, — произнес Квинн, — По крайней мере, я в этом не уверен. — Он еще сердился на Адамса. — Все, что мы видели, может быть действием обратной связи с основным пунктом управления или избирательности, — Глаза его были устремлены на робота со страстным любопытством знатока.
— Какой там еще пункт управления! — возразил Фарман, — Спросите-ка у него еще что-нибудь, командор.
Адамс проворчал что-то, похожее на «спросите его сами», и Фарман посмотрел на меня.
— Попытайтесь вы, доктор, — попросил он меня. — Мне ничего не приходит в голову.
Шагнув вперед, я покосился на Адамса, но он задумался и, казалось, не обратил на меня никакого внимания. Я перевел взгляд на робота и сказал:
— Робби! — только тут понял, что сам не знаю, о чем спрашивать.
Огоньки механизма на мгновение потухли, затем загорелись снова. Мне показалось, что робот проводит различие между мной и Адамсом.
— Робби! — повторил я, — а что… атмосфера на этой планете… э-э… должно быть, она очень богата кислородом? — И в нерешительности замолк.
— Кислородное содержание воздуха, — ответил металлический голос, — превышает на 4,7 процента содержание кислорода в атмосфере Земли.
— Ого! — воскликнул Фарман, отстраняя меня рукой, — но разве это вопрос? — Он выступил вперед, взглянул на робота и, повысив голос, сказал:
— Эй, Робби!
И я опять увидел, как огоньки на мгновение потухли и зажглись снова.
— Как нам следует называть вас? Мистер или мисс?
Среди членов экипажа послышалось хихиканье. Да, это был Фарман, во всей своей красе, все превращающий в шутку. Я свирепо глянул на него, а Квинн проворчал:
— Если ты надеешься получить ответ на подобный вопрос… — И внезапно замолк с широко открытым от изумления ртом.
— Вопрос неразумен, — ответил металлический голос. — Упоминание пола неуместно.
Последовала пауза, а потом раздался громкий хохот всей команды.
— Вот это отповедь! — послышалась реплика одного из фланговых охранников. А Фарман только усмехнулся. Правда, немного разочарованно, как мне показалось. Снова взглянув на робота, он сказал:
— Прекрасно, вы, я вижу, остроумны… А теперь ответьте мне на такой вопрос…
Но ему пришлось проглотить последующие слова, так как Адамс, внезапно вышедший из состояния задумчивости, резко перебил его:
— Прекратите дурачество, лейтенант! И встаньте на свое место!
— Слушаюсь, сэр! — как ни в чем не бывало ответил Фарман и быстро отступил. Члены экипажа тоже смолкли. В голосе Адамса послышалось что-то такое, что заставило меня вдруг снова осознать всю ту обстановку, в которой мы находились, а главное, возможность опасных неожиданностей.
Подойдя к роботу, Адамс спросил:
— Робби, эта опасность, о которой говорил Морбиус… Что это?
Ответ последовал через более длительный промежуток времени, чем какой-либо из предыдущих, и я заметил очень быстрое изменение световых рисунков.
— Вопрос непонятен, — ответил наконец металлический голос. — Повторите, пожалуйста.
— Что это за опасность, о которой упоминал доктор Морбиус? — медленно и очень четко произнес Адамс.
Реакция робота на этот вопрос была поразительной. Скрежетание, которое, видимо, всегда сопровождало его голос, достигло настоящего завывания, а огоньки бешено замигали. Затем скрежет прекратился совсем, потухли огоньки. Механизм снова будто умер.
— Что же он сделал? — пробормотал Фарман. — Вставил взрыватель?
Но прежде чем кто-нибудь из нас заговорил, огоньки снова вспыхнули за жалюзи шлема. Мне показалось, что они сложились в тот же простой рисунок, как и в самом начале. Но я не был в этом твердо уверен.
Робот произнес:
— Я должен доставить командора и офицеров к доктору Морбиусу.
Он сказал это точно так же, как и в первый раз.
Адамс отвернулся от него, отошел на несколько шагов и сделал знак Фарману, Квинну и мне подойти. Мы окружили его и Адамс сказал:
— Двое из нас должны поехать. Я и Джерри. Вы, Лон, останетесь за командира. Когда мы уедем, возвращайтесь на корабль и все время следите за мной. — Он слегка постучал по маленькому блестящему цилиндрику своего видеофона, который был прикреплен к его поясу и выглядел, как деталь пряжки.
— Слушаюсь, командор, — с готовностью ответил Квинн. Обида его уже видимо, прошла.
— Наружных часовых оставьте, — продолжал Адамс, — Держите наготове два крупнокалиберных орудия. Вездеход надо смонтировать немедленно. Может, вам понадобится последовать за нами.
— Слушаюсь, — повторил Квинн.
— Какие будут мнения? — спросил Адамс, по очереди посмотрев на каждого из нас. Фарман и Квинн молча покачали головами, но я заговорил:
— Простите, командор, но ведь вы абсолютно не представляете, в какую обстановку можете попасть, не так ли?
— Конечно, — ответил Адамс.
— Может даже случиться несчастье, не правда ли? — продолжал я.
— Так что же? — спросил он.
— Так вот мне кажется, что число три гораздо лучше числа два, — ответил я. — И не такой уж я старик. У меня 180-й разряд вот по этому… — Я дотронулся до кобуры своего пистолета «Д-Р». — А на корабле я ничем не смогу быть полезным Лонни…
Мне не понадобилось заканчивать свою мысль, потому что на лице Адамса промелькнула одна из его мимолетных усмешек.
— Ну, ладно, — сказал он, — Ладно. — Улыбка исчезла, и он снова взглянул на Квинна:
— Что ж, ничего не поделаешь!
— Слушаюсь, — в третий раз повторил Квинн и добавил: — Удачи!
После этого он ушел, и я, последовав за Адамсом и Фарманом туда, где стоял робот, слышал, как он отдавал Бозану какие-то приказания.
Адамс остановился перед механизмом.
— Робби, — позвал он, и огоньки в шлеме робота зажглись знакомым рисунком, — Мы готовы отправиться к доктору Морбиусу.
— Благодарю вас, — раздался металлический голос, — Прошу следовать за мной, — И, повернувшись, робот направился к экипажу своей широкой, тяжелой и неуклюжей походкой.
В тот момент, когда мы все трое двинулись за роботом, я оглянулся. За исключением трех часовых, уже никого не было видно. Наш корабль по-прежнему выглядел каким-то чужеродным растением, совершенно не свойственным ни этому зеленовато-голубому свету, отражающемуся в его блестящем корпусе, ни красному песку, ни голубовато-серым острым вершинам скал, возвышающимся группами вокруг корабля… Да, все это так… Все вполне реально… И все-таки казалось совершенно нереальным, невероятным! И в довершение всей этой невероятности я, Чарльз Кваер Остроу, должен был сейчас помчаться по этой неправдоподобной, ничего хорошего не обещающей пустыне в каком-то нелепом экипаже, управляемом механической карикатурой на человека, в обществе двух суровых мужчин, направляющихся к кому-то, зачем-то, куда-то, о чем никто из них наверняка даже не догадывается…
Эта поездка чем-то напоминала экскурсию. Часы показывали, что с момента отправления не прошло и пятнадцати минут, но мне показалось, что мы находимся в пути уже давно. Возможно, это было потому, что добрую половину времени я просидел с закрытыми глазами.