Как группа пчел-убийц, вооруженные охранники окружили наш стол. Выпятив грудь, я встал перед мамой, рядом с отцом. Вокруг нас Эммерсон, Лукас, Фредерик и Генри сделали то же самое.
— Не сопротивляйтесь. Мы безоружны и в меньшинстве. Если они начнут стрелять, то могут попасть в одну из наших женщин, — сказал мой отец достаточно громко, чтобы все мы это услышали.
Тем не менее, я ткнул локтем в лицо охранника, который толкнул меня. Прижав руку к окровавленному носу, он поднял пистолет, чтобы направить его мне в голову, усмехаясь:
— Двигайся, ублюдок.
Генри и мой отец двинулись вперед с поднятыми руками, в то время как Лукас, Фредерик и Эммерсон сопротивлялись, как и я. Мы все знали, что если Бернард, личный врач Джереми, проверит содержимое кружки, то обнаружит там нечто гораздо худшее, чем моча.
Капитан королевской стражи, который сидел за столом короля и сам был пьян, взмахнул пистолетом и выстрелил в потолок.
— Двигайтесь — или я украшу стены вашими мозгами, — заорал он и указал охране на дверь. — Уберите уже отсюда грязных предателей!
Когда нас выводили из зала, Джереми напоследок усмехнулся.
— Не переживайте. Мы хорошо позаботимся о ваших женщинах.
Будучи запертым в маленькой камере вместе со своей семьей, я сходил с ума от беспокойства.
Мы были голодны и злы.
Шестеро защитников, лишенных возможности защищать своих женщин, были подобны бомбе, ожидающей своего часа, и дважды между Лукасом и Эммерсоном вспыхивала драка. Фредерик, Генри, мой отец и я едва растащили их.
Когда капитан наконец появился, он соизволил говорить с нами через квадратное отверстие в двери.
— Где наши жены? — спросил Фредерик.
Капитана, похоже, забавляло наше несчастье.
— Ваши жены здесь, во дворце. Король развлекает их.
— Мы можем их увидеть?
— Да. В канун Нового года.
— Это через одиннадцать дней. Он собирается держать нас здесь одиннадцать дней? — голос Генри был полон недоверия. — Я ничего не сделал.
— Таков приказ короля.
— Мы, по крайней мере, получим еду или воду? Прошло уже два дня!
Тихо хихикая, капитан изрек:
— Король сказал, что, поскольку вы так любите мочу, вы можете попить свою собственную.
— В том пиве не было мочи.
— Нет, и мы это знаем.
Я затаил дыхание.
— Тогда почему мы все еще здесь?
— Ты знаешь, почему ты здесь. Ты пытался отравить короля.
Моя голова разрывалась от паники, и я перевел взгляд на Фредерика и моего отца. Они знали. Все было ужасно!
— Как я уже сказал, вы увидите своих женщин в последний раз в канун Нового года, так как они будут присутствовать на вашей публичной казни.
Яростно рыча Эммерсон, подбежал к двери и ударил по ней плечом.
Капитан отступил назад и закрыл окошко.
— Я должен был, нахрен, сломать шею Джереми, когда у меня был шанс!
Я громко застонал и позволил своим мыслям вернуться к Девине.
Мой план встретить ее на пороге дома, когда она вернется, теперь был не более чем несбыточной мечтой. Я был так уверен, что у нас все получится. Теперь я жалел, что не оставил ей хотя бы письмо, чтобы она нашла его, когда вернется. Мысль о том, что Девина уйдет навсегда, думая, что я слишком зол на нее, чтобы ответить, была нестерпима.
Моим единственным утешением было то, что ее не было здесь, во дворце, и она не увидит, как меня казнят. А еще — что я оставил небольшой след в этом мире, создав с Девиной книгу, которую будут читать люди на Родине.
Возможно, я скоро умру, но, по крайней мере, история Марка и Дейдры будет жить.
Глава 31
Бестселлер
Девина
Сидя на подоконнике своей квартиры, я прислонилась головой к оконной раме и наблюдала за потоком людей, идущих по улице внизу.
Эти люди хотели куда-то успеть, чем-то заняться, спешили навестить друзей и семью. Пара женщин прошла мимо, держась за руки. Они смеялись и разговаривали так, словно им было наплевать на весь мир. Я почувствовала укол зависти.
Раньше я был такой же, как все, но теперь я чувствовала себя потерянной и отрезанной от мира
Моя книга вызвала настоящую бурю. В СМИ на нее вылили потоки критики, но чем больше они говорили о ней, тем больше копий запрашивали читатели по всему миру.
Критики не стеснялись в выражениях: там были и «пустая трата времени», и «худшая книга в истории», а некоторые даже обвиняли меня в извращенном уме.
Я дала массу интервью, но, хотя журналисты и были вежливы и любезны со мной, их статьи разносили меня в пух и прах.