Я киваю, не глядя на него. Мне всё ещё жаль парня, потому что... Потому что он одинок. Вижу, что одинок. Наверное, даже себя в нём вижу.
Через двадцать минут мы прибываем на место. Большое мрачное здание в каком-то глухом районе очень слабо напоминает клуб для золотой молодёжи, и я не решаюсь выйти из машины. Матвей открывает для меня дверь и подаёт руку.
– Пойдём, крошка. Тебе понравится.
Он вновь выглядит расслабленно и беззаботно. Лучезарно улыбается, демонстрируя притягательные ямочки на щеках.
– Что это за место? – всё-таки вкладываю ладонь в его руку и выбираюсь из машины.
– Это здание стоит на балансе города, но так как здесь обитаем мы, с ним ничего не могут сделать, – хмыкает Матвей. – Его начинали реконструировать, но мы за одну ночь превратили все труды в прах.
– Зачем?
– Затем, что мы так развлекаемся. Можешь называть это бунтом богатых и испорченных.
Именно так мне и хочется это назвать.
– Чего вы добиваетесь?
– Хотим доказать таким людям, как мой отец, что всегда найдутся несогласные, – он пожимает плечами. – Из здания хотят сделать очередной банк или какой-то притон, подпольное казино... Не знаю точно. Но знаю, что этот район нуждается в школе.
– О-о! Так вы борцы за правое дело? – я не могу скрыть восхищения.
– Нет, – Матвей качает головой. – Нам просто нравится действовать вопреки.
Ничего не понимаю... Он словно стесняется своих благих намерений. Или действительно ими не руководствуется?
Как только подходим ближе к зданию, слышу музыку. Тяжёлые аккорды буквально бьют по моим расшатанным нервам, и я замираю на месте.
– Что мне говорить твоим друзьям? – маскирую страх под сомнение.
– То же, что будешь говорить моему отцу. Пусть это будет генеральной репетицией, – Матвей бесцеремонно подталкивает меня к двери. – И самое главное – держись всё время рядом. Не забывай, где находишься.
Не лучшее напутствие. Страх усиливается, и я с трудом перебираю онемевшими ногами, проходя внутрь.
Внутри здание оказывается таким же ветхим, как и снаружи. Почти все окна разбиты, стены расписаны пёстрой аэрографией и нецензурными словечками. В некоторых местах отсутствует пол, и зияют чёрные дыры. От царящей вокруг атмосферы растекается холодок по коже. Особенно от надрывной тяжёлой музыки. Она с каждым нашим шагом становится всё громче и душераздирающее.
Матвей уверенно заводит меня в огромный зал, который кажется немного чище и светлее. Но у меня нет времени, чтобы разглядывать углы на наличие паутины и плесени, потому что взгляд тут же цепляется за присутствующих. Тут очень много народа. В основном молодые люди, но и девушки здесь тоже есть. Музыка оказывается живой. Какой-то парень в кожаной куртке в самом центре зала играет на электрогитаре. У меня тут же закладывает уши.
Матвей ведёт меня вглубь толпы. Некоторые танцуют, некоторые разбрелись группами и общаются. А ещё я вижу парочки, которые зажимаются по углам. Некоторые из них абсолютно голые.
– Не глазей, – советует мне Матвей, утаскивая дальше.
Я тут же опускаю взгляд, потому что и правда глазею. Впрочем, на меня тоже смотрят. Точнее, на Матвея, а уже потом – на его спутницу. Внутренне сжимаюсь до состояния точки. Умение быть незаметной сейчас могло бы пригодиться, только это уже невозможно. Меня заметили!
– Знакомьтесь, – Матвей расплывается в улыбке, приближаясь к трём парням и девушке с синими волосами. – Это Мира – моя невеста.
Кажется, компания остолбенела от такого заявления. А Матвей продолжает как ни в чём не бывало:
– Мира, тот качок справа – Давид. Девчонка рядом с ним – Марго. А это Сёма и Жека, – кивает на оставшихся.
Давид, Марго, Сёма, Жека... Я про себя повторяю их имена, чтобы не забыть.
– Привет, – выдавливаю сконфуженно. Позволяю себе заглянуть в четыре пары незнакомых глаз.
Лица Сёмы и Жеки кажутся мне знакомыми. Конечно... Это же те парни из машины. На нашем первом свидании Матвей удирал от них, сорвавшись с места на светофоре.
– Привет, – первой выходит из ступора Марго. – Кто твои родители?
– У меня их нет, – признаюсь открыто.
Она осматривает мою одежду, ногти, волосы... Словно убеждаясь в моём социальном статусе.
– Мира не из нашего круга, – за меня говорит Матвей. – Но станет нашей, потому что я женюсь на ней.
Я смотрю только на Марго, потому что она всё ещё изучающе меня разглядывает. Пазл в её голове никак не складывается. На лбу отпечатался вопрос: «Почему она?»