Дестини посмотрела на красивого мужчину в джинсах, облегавших длинные ноги, и светло-синей рубашке с расстегнутым воротом, из которого выглядывали завитки темных волос на оливковой коже. Европейская одежда сидела на нем отлично, но было видно, что он привык к костюмам иного кроя. Она уже знала, что Зафир приехал из пустынных земель; несмотря на его будничный наряд, она легко могла представить его в белых одеждах. Он излучал чистую силу и власть и был настолько красив, что ее уязвимое сердце грозило растаять. Но по его осанке и царственной посадке головы было очевидно, что он привык отдавать приказы и привык, чтобы им подчинялись.
Подчиняться Дестини не собиралась. Ей и так все время приходилось поддаваться требованиям окружающих. На этот раз ее мачеха зашла слишком далеко, приняв предложение работы и даже не сказав об этом Дестини. Ее интересовали только деньги, а не люди и тем более не лошади.
Ее мачеха была такой же холодной, как отец, и так же всех контролировала. Тем сильнее было желание Дестини сбежать. Она больше не могла здесь оставаться. Хотя с конюшнями были связаны драгоценные детские воспоминания о матери, о нескольких коротких годах счастья, предшествовавших ее смерти, ей нужно было уехать отсюда. Как сделала ее младшая сестра Милли. И сделать это нужно до того, как мачеха уничтожит все ее счастливые воспоминания.
– Я крайне сожалею о ситуации, в которой оказался шейх, но ничем не могу помочь. – Она не отводила глаз, встречая властность мужчины своей решительностью, демонстрируя, что никому не позволит себя контролировать.
Его глаза, черные, как оникс, раздраженно сузились; челюсти сжались под аккуратной темной бородкой, подстриженной так коротко, что она едва отличалась от щетины.
– Когда мы заключали договор с миссис Ричардс, вашей матерью, она убеждала меня, что вы будете готовы отправиться в Кезобан незамедлительно, – жестко сказал он. Но Дестини стояла на своем:
– Во-первых, она мне мачеха, а не мать. Во-вторых, она не имела права заключать подобное соглашение, не получив моего подтверждения. Даже с богатым шейхом. Так что я рекомендую вам поискать наемную силу где-нибудь еще.
Дестини шагнула в его сторону, намереваясь обойти его и удалиться прочь от этого мужчины, излучавшего мужественность и сексуальность такой силы, что ее это одновременно пугало и завораживало. Его пристальный, пламенный взгляд, его притягательная аура силы заставили ее сбиться с шага, остановиться и посмотреть в его красивое лицо.
У нее внутри что-то сжалось; сердце пропустило удар, как у влюбленной школьницы. Не то чтобы она что-то знала о школьных влюбленностях. Она избегала людей, занимаясь лошадьми. Дестини напомнила себе, что сердится на мачеху, а этот экзотический мужчина ее совершенно не интересует.
– Договор уже заключен, мисс Ричардс. Через два дня вы едете в Кезобан. – Властность в его голосе лишила ее способности делать что-то, кроме того, что смотреть на него, хотя ей и хотелось оказаться от него как можно дальше, чтобы избавиться от воздействия, которое он на нее оказывал. Гнев, мерцающий в черных глазах, напоминал ей ночное небо, полное звезд.
Последние шестнадцать лет, с тех пор как в жизни Дестини и ее младшей сестры появилась мачеха, старшая выполняла все желания мачехи и отца, отказываясь от своих грез и стремлений. Она хотела помогать растущей Милли. Позднее это значило – помочь Милли обустроиться в Лондоне и избежать угнетающего контроля отца. Но теперь у Милли все было хорошо, год назад она покинула дом, защищать больше было некого, и настало время самой Дестини найти спасение.
Впервые в жизни она была свободна выбирать собственный путь. Но этот мужчина, высокомерный и давящий, считал, что может просто войти в ее жизнь и потребовать, чтобы она отправилась в пустыню, только потому, что этого хочет его шейх. У шейха наверняка достаточно денег, чтобы купить лучших профессионалов в этой сфере.
С другой стороны – может, этот человек, это неожиданное предложение поехать в пустынное королевство и есть ее возможность побега от отца-тирана и ненавистной мачехи?
– Мне все равно, какую сделку вы заключали. Я никуда не поеду. – Слова сорвались у нее с языка вместе с всколыхнувшейся злостью на давление отца. Она не планировала уезжать в другую страну по требованию такого же давящего мужчины. Не планировала снова терять независимость и свободу.