Себастьян кивает, прислоняясь к дверному косяку.
— Из-за Луиса? — Спрашивает он мягким голосом, и я поднимаю и опускаю руки в беспомощном жесте.
— Отчасти, — признаю я, чувствуя огромное облегчение от того, что снова разговариваю с ним. От того, что мы снова общаемся так же, как раньше. От осознания того, что у меня есть кому излить душу. — Я чувствую себя виноватой, когда выхожу на улицу и наслаждаюсь жизнью. Ему больше никогда не будет хорошо, так почему же я должна быть счастливой?
У меня перехватывает горло, и я с трудом сглатываю, борясь со слезами, которые в последнее время всегда так близко подступают к глазам.
— Мне кажется, что быть счастливой… это вообще неправильно.
— Эстелла, — нежно шепчет Себастьян, отталкиваясь от дверного проёма и останавливаясь прямо передо мной. Свет, проникающий через окна веранды, играет на его темных волосах, и я не могу отвести от него глаз ни на мгновение. — Луис любил тебя. Он бы не хотел, чтобы ты была бесконечно несчастна только из-за его ухода. Ты действительно думаешь, что он посоветовал бы тебе сидеть дома и горевать вместо того, чтобы пойти куда-нибудь с друзьями?
Я закусываю губу и качаю головой.
— Нет, — признаю я. — Он бы не согласился. Он был бы зол на меня за то, что я не поехала, честно говоря. Но даже если бы я захотела пойти, папа ни за что бы этого не позволил. Это же боулинг. — Я смотрю на Себастьяна и снова качаю головой. — Мне было бы трудно убедить его до всего этого. Как ты думаешь, теперь он отпустит меня?
Себастьян хмурится.
— Я понимаю, что это проблема, — говорит он после минутного размышления. — Я поговорю с ним.
Я растерянно моргаю.
— Ты… зачем?
— Затем что, я думаю, что тебе нужно развеяться, — отвечает Себастьян, глядя на меня с сочувствием. — Эстелла, ты почти ничего не ела с тех пор, как узнала о Луисе. Сомневаюсь, что ты хорошо спишь. Ты либо в своей спальне, либо здесь, и ты несчастна, где бы ты ни была. Я знаю, что ты скорбишь, и это понятно, но это вредно для тебя. И я думаю, что встреча с твоими друзьями была бы полезной.
Это самое длинное, что он говорил мне за неделю. Я долго смотрю на него, пытаясь осознать то, что он только что произнёс. Я могу сказать, что он говорит искренне. Я слышу это в каждом его слове, и моё сердце сжимается от осознания того, что у меня действительно есть человек, который любит меня больше всего на свете.
Я прикусываю губу.
— Нет, — быстро говорю я, качая головой. — Я сама поговорю с ним. Тебе не нужно за меня заступаться. Я справлюсь сама.
— Принцесса...
— Я смогу, — повторяю я, на этот раз более решительно. Мысль о встрече с отцом заставляет моё сердце биться чаще, но я не хочу прятаться за спиной Себастьяна и из-за этого. Он и так защищает меня от всего остального.
Я, конечно, знаю, где находится мой отец в это время дня. Я встаю, откладывая краски в сторону, и Себастьян колеблется, прежде чем пройти мимо меня и открыть дверь. По его взгляду я могу сказать, что он готов пойти и урегулировать ситуацию вместо меня, если бы я попросила его об этом, но я не хочу, чтобы он это делал.
Тот факт, что они с моим отцом по разные стороны баррикад, не поможет. Сейчас, как никогда, мне нужна стабильность в моей жизни, и я должна быть уверена, что ничего не случится, из-за чего я потеряю Себастьяна. Ссорясь, он с моим отцом определенно рисковал бы этим.
Я направляюсь по коридору к кабинету отца и стучу в закрытую дверь. Мгновение спустя я слышу его грубое:
— Войдите, — и вхожу внутрь, стараясь не выдать своего волнения.
Как только мой отец видит меня, его челюсть напрягается.
— Эстелла, если это ещё одна попытка отговорить меня от организации твоего брака... — начинает он, и я быстро качаю головой.
— Это не так, — говорю я, примирительно поднимая руки и подходя к его столу. — Я просто хотела спросить, могу ли я куда-нибудь пойти сегодня вечером. Я сразу перехожу к сути. Мой отец никогда не любил ходить вокруг да около, и чем дольше я буду тянуть с этим вопросом, тем больше он будет раздражаться на меня. Я знаю это точно.
— Пойти куда-нибудь? — Он морщит лоб. — Куда ты хочешь пойти?
Я делаю глубокий вдох.
— Сегодня день рождения моей подруги Мэрили. Она была на моей вечеринке.
— Я не знаю, кто это. — Он опускает взгляд на стопку бумаг перед собой, давая понять, что я его перебила. — Чья она дочь?
— Она... — Я с трудом сглатываю. — Она одна из моих подруг по колледжу.
Я замечаю, как меняется выражение лица моего отца, и понимаю, что мне следует уйти. Однако я уже здесь, поэтому не могу не попытаться донести свою точку зрения. В этой маленькой комнате я чувствую себя загнанной в угол, пока мой отец осуждает моих друзей и ту жизнь, которую я хочу вести вне дома. Внезапно мне становится очень, очень грустно, и я хочу уйти сегодня вечером.
— Хм, — произносит он с лёгкой ухмылкой. — Где будет эта вечеринка?
— В боулинге. Она прислала мне детали, но мне нужно уточнить точное место. Себастьян пойдёт со мной, и если ты хочешь, чтобы кто-то ещё составил нам компанию в качестве охраны, это было бы замечательно...
— Нет, — он поднимает на меня взгляд. — Ни в коем случае, Эстелла. О чем ты думаешь? В любом случае, это не те друзья, которые тебе сейчас нужны.
— Папа... — начинаю я.
— Нет, — повторяет он. — И я занят, Эстелла. Есть ли что-то ещё...
— Сэр, могу я говорить свободно?
Голос Себастьяна, раздавшийся за моей спиной, заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. Я не слышала, как он вошёл в комнату, и, обернувшись с удивлением, увидела его там. Его челюсть была напряжена, и он смотрел прямо на моего отца, который, в свою очередь, смотрел на него с нарастающим раздражением.
— В чём дело, Синклер? — Спросил мой отец.
— С уважением, сэр, — начал Себастьян, и его напряжённый голос выдавал, что ему с трудом удавалось сохранять спокойствие. — Ваша дочь уже несколько дней скорбит. Ей нелегко, как, я знаю, и вам, и всем остальным. Однако сейчас у неё нет возможности выразить свои чувства. Я думаю, было бы неплохо отпустить её куда-нибудь на один вечер с друзьями. Я, конечно, буду рядом с ней, сэр, и могу взять ещё несколько человек, если это необходимо. Она вернётся домой в любое удобное для вас время.
Моё сердце забилось быстрее, когда я взглянула на Себастьяна. Но мгновение спустя оно замерло, когда я перевела взгляд на своего отца и увидела, что его лицо стало ледяным.
— Ты переходишь все границы, Синклер, — раздражённо говорит он. — Я ясно выразился: «Нет». У неё нет причин встречаться с этими девочками или кем-либо ещё, кого они могут привести с собой. Возможно, мальчиков. Ты думаешь, я хочу, чтобы моя дочь гуляла в таком месте?
Себастьян стискивает зубы.
— Конечно, нет, сэр, — спокойно отвечает он. — Я приношу свои извинения.
Мой отец с тревогой кивает.
— Думай, прежде чем говорить, — холодно произносит он. — Телохранителей множество, сынок. Я могу заменить тебя так же легко, как и нанял.
При этих словах меня охватывает страх. Себастьян коротко кивает, разворачивается на каблуках и уходит. Я смотрю на отца, ожидая, что он скажет что-нибудь ещё, но он вновь погружается в свои бумаги, не обращая на меня внимания. Насколько я могу судить, эта тема для него закрыта.
Я выбегаю из кабинета вслед за Себастьяном. Он останавливается в нескольких метрах от меня, и я догоняю его, хватая за руку. Я чувствую, как он напрягается, когда я прикасаюсь к нему, и отпускаю, глядя на него снизу вверх. Я чувствую себя побеждённой и знаю, что это, вероятно, отражается на моем лице.
— Я думала, ты не подслушиваешь, — шепчу я. Себастьян смотрит на меня, и сильный гнев в его глазах вызывает во мне тревогу, смешанную с чем-то ещё. Не совсем незнакомая теплота, которую я до сих пор не понимаю.
— Я хотел услышать, что он собирается сказать, — рычит Себастьян. — И это в основном было то, чего я ожидал. Именно поэтому ты всё равно уходишь.