Наблюдая, как Вито держит её за руку и как его взгляд скользит по ней с явным собственническим рвением, я стискиваю зубы и сжимаю кулаки. Очень скоро она будет принадлежать ему. И я ничего не могу сделать, чтобы остановить это, не подвергая опасности нас обоих.
Мы проходим мимо решёток с розами, и я замечаю, как Эстелла слегка напрягается. Её губы поджимаются, когда она кивает в ответ на слова Вито. Я отхожу чуть дальше, чтобы они меня не заметили, и наблюдаю за ними издали.
Вито ведёт её к краю фонтана и останавливается прямо у воды. Капли воды падают на волосы Эстеллы, сверкая в лучах заходящего солнца. Мои мышцы напрягаются, когда я вижу, как Вито нежно берёт её за подбородок и наклоняется для поцелуя.
Я не могу на это смотреть. Меня переполняет гнев, усиленный беспомощным отчаянием, которое я вижу в глазах Эстеллы, и её желанием дать отпор. В последний момент она упирается рукой ему в грудь, освобождая своё лицо от его хватки и ускользая от него.
На лице Вито отражается гнев. Он из тех, кто не терпит отказа, я уже это знал. Ни один мужчина, подобный ему, не может долго ждать того, чего хочет. Он схватил Эстеллу за руку, и я шагнул вперёд, чтобы вмешаться, прежде чем услышал, что она говорит.
— День нашей свадьбы будет гораздо более особенным, если мы подождём до этого момента, — произнесла она с лёгкой дрожью в голосе, словно тоже в чём-то себе отказывала. Она лучшая актриса, чем я мог бы себе представить. Её глаза расширяются, и она хватает Вито за руку, не давая ему снова коснуться её лица. — Осталось всего несколько недель. Это будет значить гораздо больше.
Вито стиснул зубы.
— Я не привык, чтобы мне отказывали, красавица, — заявил он, снова протягивая к ней руку. Он обхватил её затылок и наклонился, возвышаясь над ней. — Ты хочешь, чтобы я подождал, прежде чем прикоснуться к тебе? Прекрасно. Но как только моё кольцо окажется на твоём пальце... — его губы изогнулись в улыбке, и он окинул её взглядом, медленно задерживаясь на местах, которые вызвали у меня желание наказать его за такое вольное поведение. — Ты никогда больше не скажешь мне «нет», Эстелла. Моя жена будет со мной, когда и где я захочу.
В её глазах мелькает страх.
— Конечно, — прошептала она, и я шагнул вперёд, не в силах больше видеть её беспомощность и страх.
— Я полагаю, мистер Галло хотел, чтобы вы были в саду под присмотром, чтобы избежать любой... неподобающей близости перед свадьбой, — сказал я, смело встречая сердитый взгляд Вито.
Вито, ухмыляясь, смотрит на меня.
— Какое тебе дело? — Резко спрашивает он. Я холодно улыбаюсь, наслаждаясь вновь обретённой уверенностью в своих действиях.
— Я её телохранитель, мистер Бьянки, — решительно отвечаю я. — Её безопасность – моя главная задача. Её отец попросил меня сопровождать вас двоих, чтобы гарантировать её защиту, в том числе не допустить, чтобы к ней прикасался мужчина, который пока даже не является её официальным женихом, не говоря уже о муже.
Выражение глаз Вито предсказывает последствия моего разговора с ним. Но пока мне не придётся с этим столкнуться, и сейчас для меня важно только одно – не дать ему прикоснуться к Эстелле.
Вито отпускает Эстеллу, отступает от неё и приближается ко мне.
— Энтони упоминал, что ты приедешь с ней, когда мы поженимся. Он ясно дал понять, что твоё дальнейшее пребывание в качестве её телохранителя было частью соглашения, — его глаза сужаются. — Однако это не значит, что я не могу превратить твою жизнь в ад, если ты будешь вмешиваться в мою жизнь. Ты понимаешь, что я имею в виду? Когда она станет моей женой, она будет моей. Я буду прикасаться к ней так, как захочу. Твоя задача будет заключаться в том, чтобы защищать её от внешних угроз, а не от меня.
Смысл его слов предельно ясен. Я бросаю взгляд на Эстеллу, чьи глаза теперь широко раскрыты от страха, и задаюсь вопросом, изменит ли что-то, если я расскажу Энтони об этом разговоре. Поверит ли он мне. Я думаю, он бы так и сделал, если бы не то, что произошло в саду. Теперь же доверие, которое существовало между мной и моим работодателем, разрушено. Вито будет отрицать этот разговор, а Энтони будет полагать, что все наши споры с Эстеллой связаны только с нашими чувствами друг к другу.
Это было последствием, о котором я даже не подозревал, когда на несколько приятных мгновений поддался тому, чего так сильно желал. И теперь я не знаю, как с этим справиться.
— Не смотри на неё, — резко говорит Вито. — Смотри на меня. Ты меня понимаешь?
Я коротко киваю, потому что в данный момент не могу сделать ничего другого. Но когда я отступаю назад, наблюдая, как Вито, словно ничего не произошло, возвращается к Эстелле, всё, о чем я могу думать, это о том, что я должен найти выход из этой ситуации для неё. Для нас обоих.
Если я этого не сделаю, то обещание, которое я ей дал, потеряет всякий смысл.
А это единственное обещание, которое я не могу нарушить.
17
ЭСТЕЛЛА
Хрустальная люстра, расположенная над столом в парадной столовой, отбрасывает неровный свет на нас троих: меня, моего отца и Вито. Я всё ещё ощущаю себя разбитой, как будто я медленно распадаюсь на части. Это уже третий ужин с Вито, и я не знаю, как мне удастся выдержать его до конца жизни.
Я сижу прямо, как меня учили, моя спина прямая и ровная. Вито находится справа от меня, а мой отец во главе стола. Я почти ничего не ела уже три дня, но у меня по-прежнему нет аппетита, когда я смотрю на телячью котлету на своей тарелке, украшенную вишнёвым сиропом и окружённую нежными запечёнными овощами и сливочным ризотто.
Вито, напротив, ест с жадностью. Его нож разрезает стейк с хирургической точностью, и красный сок разливается по тарелке. На мгновение я представляю, как хватаю свой нож и вонзаю его в его грудь. Я представляю, как его красные капли стекают по моей руке, тёплые и всё ещё наполненные жизнью, и вижу шок в его глазах.
Кровь застывает у меня в жилах, когда я понимаю, о чём думаю. Я представляю, как убиваю человека. Вот к чему я пришла, вот что сделал со мной выбор моего отца. Я представляю убийство, потому что моя собственная жизнь превратилась в сплошной ад.
Я не поднимаю глаз. Я знаю, что если сделаю это, то увижу Себастьяна, который стоит на страже, вместе с двумя другими телохранителями, расположившимися в разных углах комнаты. Я понимаю, почему Себастьян здесь. Мой отец хочет, чтобы он был свидетелем каждого момента, проведённого с Вито. Он хочет видеть каждый взгляд, каждое прикосновение и слышать каждое слово в нашем разговоре. Что касается двух других телохранителей, то они принадлежат Вито.
Раньше во время семейных трапез мы никогда не пользовались охраной. Но Вито требует, чтобы его еда была под охраной везде и всегда. У него развилось преувеличенное чувство собственной важности, граничащее с паранойей, из-за чего он считает, что ему постоянно угрожает опасность быть убитым, подвергнуться нападению или быть отравленным.
Я хочу сказать ему, что если мой отец, который является одним из самых могущественных донов мафии за пределами Сицилии, смог прожить так долго и может спокойно ужинать, то с Вито тоже всё будет в порядке. Но он не женится на мне из-за моего мнения. Он уже ясно дал это понять. Наш брак заставит меня замолчать ещё больше, чем это уже произошло в мире, в котором я живу. Я не осмеливаюсь заговорить о возможности открытия художественной галереи, о которой всегда мечтала, или о том, что я могла бы делать со своими картинами в будущем. Я даже не рассказала Вито о своём дипломе по истории искусств или о своей любви к живописи. Не думаю, что смогла бы вынести, если бы он начал это порочить.
— Сегодня телятина просто восхитительна, — говорит Вито, глядя на моего отца. — Ваша семейная повариха превзошла себя.
Энтони улыбается с благодарностью.